трудным заданием для него был «пересказ своими словами». Самые простые мысли, прошедшие через его неисправные семантические настройки, превращались в сложнейшие фонетические ребусы, в которых можно было услышать что угодно, кроме того, что он пытался сказать на самом деле.

Эдуард Бойко все про себя знал, и говорил поэтому редко, предпочитая до последнего отмалчиваться. Что в работе ему совершенно не мешало (трудно было бы придумать для него более подходящее занятие). Именно поэтому в свое время Эдуарда заинтересовали и карты – они тоже говорили сами за себя.

Как выяснилось, иногда неправду.

Эдуард болезненно воспринял проигрыш бизнеса, принадлежащего к тому же его родителям. Объяснить им, что произошло, было бы нелегко, обладай он красноречием даже пятидесяти Владов Красовских.

Жизнь, однако, довольно длинная карточная раздача. И в любой момент может преподнести сюрприз. Только что ты, осклабившись, кичился выигрышным флеш-роялем, но вот уже лежишь в грязи под мостом, с проломленной пришедшим кому-то «джокером» башкой.

По понятным причинам, от речи о покойном Бойко воздержался, за него все сказала Милена. Он же, во время ее слов, с профессионально непроницаемым лицом размышлял, как бы ему повыгоднее разыграть сложившуюся комбинацию. Пока приходя лишь к одному выводу: сейчас стоит сказать «пас». И, пропустив ставку, посмотреть, что предпримут противники. Он вполне еще может сыграть так, что основной куш достанется именно ему.

Понять бы только, сколько игроков на самом деле еще в игре?

Он заметил их давно. Среди провожавших в последний путь Влада Красовского выделялись двое. Один, опасного вида веснушчатый жлоб в черном спортивном костюме. Другой в черном мятом пиджаке без галстука, скорее имитирующем траур, чем им являющимся.

Очевидно было и то, что похороны как таковые их нисколько не интересуют. Парочка явно наблюдала за другими присутствующими. А именно – за ним!

Процедуру кремации Эдуард знал в мельчайших подробностях, и он, и Влад не раз проводили ее лично. В большинстве случаев для родственников на том, как за гробом закрываются двери, ведущие из ритуального зала к печи, все интересное заканчивается. Церемониймейстер объявляет, что прощание завершено и просит всех выйти – по домам. Или к автобусу, везущему на поминки, или на место, куда позже будет доставлен прах. Покойник же отправляется в последнее путешествие. На специальной тележке гроб везут через короткую крытую галерею, ведущую из ритуального корпуса в технический. В который, кроме помещения с печью, входят также несколько подсобных помещений. Холодильник, для ожидающих своей очереди тел, комната для их переодевания и нанесения грима, раздевалки для операторов, склад инструментов, душ, туалет и прочее.

Также в техническом корпусе есть и комната с пультом управления печью.

Туда редко заходят посторонние. Клиенты только в случае, если слова Влада до них дошли не в полной мере, и они желают лично проконтролировать, чтобы работники крематория не выдирали коронки из десен их любимых. Через специальное окошко, или, как это было сделано в «Хароне», через установленную в зале с печью камеру, они могут лично наблюдать за всем процессом. Как оператор перегружает гроб с тележки на печную подину, одновременно представляющую собой и транспортную ленту. Как тело едет на ней в камеру сгорания – заранее включенную и разогретую.

Случайно включить (да и выключить тоже) печь совершенно невозможно. Для этого необходимо иметь электронный ключ с шифром или знать специальный код. Процессом полностью управляет компьютер – отчего операторская для непосвященных выглядит как нечто среднее между кабиной истребителя и студией звукозаписи.

Обязательно перед тем, как гроб отправится на ленту, Эдик положит в него специальную огнеупорную табличку с порядковым номером, присвоенным усопшему – она потом будет приложена к урне, (Еще один из самых распространенных страхов: что вам выдадут чужие останки!). Также он тщательно осматривает, не положили ли скорбящие родственники в гроб чего-нибудь неположенного. Все чаще вместе с покойниками в загробную жизнь пытаются отправить электронные сигареты, машинки для вейпинга и мобильные телефоны. Для старых печей это особенно важно. Пластик и прочая, не до конца сгорающая дрянь, засоряют форсунки, а их ремонт и замена влетают в серьезную копеечку.

Впрочем, «Феникс», австрийская печь последнего поколения, последнее приобретение «Московского Харона», была готова справиться с чем угодно. Гарантия – 5 000 циклов! Двухкамерная – на выходе едва ли не чистый кислород, без следов гари, дыма и неприятного запаха.

После того, как прах остынет, аккуратно собравший его в специальный поддон оператор проделывает с ним последнюю процедуру. Пропускает его через магнитную ловушку, чтобы удалить возможные импланты, а затем через кремулятор. Шаровую мельницу, где в пыль перемалывается все, что уцелело в раскаленной до тысячи градусов струе воздуха. То, что остается от тела в итоге (примерно 2,5 литра) просеивается через банальное мелкое сито.

Все. Урну с прахом можно вручать близким, а печь чистить для следующего клиента.

Конечно, сегодня всем этим занимался не Эдуард, а штатные работники нижнего ранга. Его же мысли, надежно скрытые от окружающих под маской рабочей скорби, становились все более и более далекими от спокойствия. С нарастающим волнением он продолжал наблюдать за странной парочкой гостей.

Изредка перешептываясь, они не сводили с него глаз, и ничего хорошего, в связи с этим, Бойко от них не ждал.

Дело в том, что он точно знал, кто убил Влада Красовского.

И, конечно, это была не первая жена убитого – Клара.

Милена закончила речь, и гроб на тележке под траурную музыку Шопена двинулся в сторону галереи. Спустя минуту он скрылся за медленно затворившимися дверями. Вдова снова обратилась к собравшимся, разъясняя, что по программе запланировано дальше: захоронение в колумбарии, поминки и прочее.

Переглянувшись, фальшивые участники похорон толкнули друг друга в бок, согласно кивнули и двинулись в сторону Бойко. При этом Костюм сунул руку во внутренний карман пиджака, а Рыжий в боковой карман куртки.

Ну что ж. Вот и ставка, которую сделали против него, Эдуарда Бойко. Делать нечего: нужно сбросить к чертовой матери карты, и как можно скорее убраться из-за стола!

Бойко не стал дожидаться неминуемого. Пригнувшись, он сорвался с места, словно безумный, лысеющий, коренастый и траурно одетый заяц.

Глава 7

Погоня

– Он с ней спит, – все церемонию повторял Ивану Ложкин, анализируя, поведение Бойко и Красовской. – Я точно тебе говорю.

– Перестань, – пытался унять фантазию напарника Черешнин, но в душе надеялся, что тот прав – измена была бы неплохим дополнительным мотивом.

Наконец церемония закончилась, и можно было, не нарушая правил приличий, поговорить с Эдуардом.

– Все, финиш, – сказал Ложкин Ивану. – Пойдем, побеседуем.

На