– Папа, не слушай, это все неправда! – в отчаяниизакричала Маня.

– Погоди, Маняша, я сперва выслушаю одну сторону, апотом уж…

– Нет, – подала вдруг голос молчавшая до тех порАля, – это все правда, только я же не знала, что все подстроено… Что онахочет выкрасть Инночку…

– Ничего не понимаю! Кто у кого украл девочку?

– Я! Я выкрала ребенка у преступной матери, котораябросила ее на преступно легкомысленную няньку! Я спасала девочку! И не отдамее. Вы унесете ее только через мой труп!

– Ладно, это все восклицания! Слишком много эмоций.Маня, попробуй-ка ты мне все объяснить!

– Папа, перед самым Новым годом мама Инночки уехала поделам в Бразилию. Она вообще довольно часто уезжает и оставляет Инночку с Алей.И всегда все было нормально, а тут…

И Маня, изредка всхлипывая, изложила отцу всю историю, неупоминая однако о Василисе, о родственнице Майи Курмашевой Ядвиге Станиславовнеи о том, что Аля поначалу ударилась в бега.

Агриппина Яковлевна слушала все это молча, только одну задругой смолила папиросы «Казбек». Малыгин слушал дочь, время от времени качаяголовой с непонятным выражением лица. Когда Маня закончила свой рассказ, онсказал:

– Ну, преступная мать или не преступная, оттого чтоуезжает по делам, не мне судить, однако оставлять ребенка с вами, мадам, былобы истинным преступлением. Мало того что вы чуть что хватаетесь за ружье,причем заряженное, угрожаете не просто безоружным людям, а ребенку!

– Это, по-вашему, ребенок? – фыркнула старуха,презрительно взглянув на Маню.

– Да, это ребенок!

– Это террористка! Похуже любого взрослого. Наглая,мерзкая девка!

– Потише, мадам, прошу учесть, что это не просторебенок, это мой ребенок! И я не позволю ее оскорблять, тем более что онавсего-навсего хотела вернуть малышку матери и спасти от несправедливости этудевушку, виноватую разве что в том, что она поддалась на ваши провокации.Алевтина, соберите вещи девочки!

– Но я не знаю, где… – растерянно проговорила Аля.

– В таком случае заберем ее без вещей. – И тут ониуслышали, как на крыльце кто-то топает, стряхивая снег с башмаков. Дверьоткрылась, и вошел тот самый мужчина, который вчера беседовал с Зориком.

– Здрасьте! Что тут…

– Леонид! – вспыхнула вдруг Аля. – Как же вы…

– Он не Леонид, а Леонгард, – хмыкнула АгриппинаЯковлевна.

– Но что это значит?

– Вот, они приехали забрать Инночку! – со слезой вголосе проговорила старуха. – Твоя преступная сестра…

– Забрать Инночку? Слава тебе, господи, наконец-то! Яот ее рева уже близок к помешательству! Спасибо, покорнейше благодарю!

– Леонгард, ты в своем уме? – хрипло пролаяластаруха.

– В своем, в своем, мама, в своем!

– Ну что ж, я полагаю, нам тут больше делатьнечего, – подвел итог Малыгин. – Леонгард, вы будете так любезныотдать нам вещи девочки?

– Сию минуту! Только не зовите меня Леонгардом, я этогоне выношу! – Он в мгновение ока принес сумку с вещами и Пушистика, которыйвдруг открыл свои красивые глазищи и громко проверещал:

– О'кей!

– Предатель, слизняк, беспринципный тип, вшивыйинтеллигент, – честила сына Агриппина Яковлевна.

Аля тем временем подхватила Инночку на руки, Леонгард взялсумку с вещами и двинулся за ней.

– Всего наилучшего, мадам, – произнес на прощаниеМалыгин. – И советую вам обратиться к врачу. Идем, Маня!

– Ох ты, морда киношная! Гад бессовестный! – раздалосьему вслед.

– Все-таки она меня узнала! – рассмеялся он, когдаони вышли на свежий воздух. – Ну и баба. Просто нет слов!

– Папочка, откуда у тебя пистолет? – ослабевшим отвсего пережитого голосом спросила Маня.

– Да какой пистолет? Зажигалка! Мне вчера подарили, и япросто не успел ее вынуть из кармана. Терпеть не могу такие шутки, но вотвидишь, пригодилось… Фу, я аж весь взмок…

Они подошли к машине. Аля с девочкой уселась сзади и ужехотела захлопнуть дверцу, как вдруг Леонгард нагнулся и сказал:

– Алечка, пожалуйста, простите меня. Я не хотел… Но… вымне и вправду очень понравились… Можно, я позвоню вам?

И тут Аля подняла голову, смерила его презрительным взглядоми сказала гордо:

– Ваша мама права, вы – слизняк! – И она что естьсилы захлопнула дверцу.

– Ого! – воскликнул Малыгин. – Достойныйфинал всей сцены!

Очутившись в безопасности, рядом с отцом, Маня вдруг далаволю слезам. Она прижалась к нему и горько плакала.

– Ну ты что, Манечка, все уже кончилось, ну не плачь,прошу тебя.

– Папа, папочка, ты… Ты… Ты такой молодец, ты так… такэто сыграл…

На мгновение он обиделся, а потом вдруг рассмеялся:

– Да, наверное, ты права. Я так испугался, когдаувидел, что она тычет в тебя ружьем, что и тут, видно, сработал актерскийинстинкт…

– Папочка, это была твоя лучшая роль!

– Несомненно! Я ведь спасал свою дочку.

– И спас!

– Честно говоря, теперь я думаю, что все было не так ужстрашно.

– Ты что, папа? Она же психованная!

– Да, ты права, – посерьезнев, кивнул он и вытащилиз кармана патроны. – Ты права, просто я легкомысленный человек, ты жезнаешь. Ну, девушки, едем!

Когда Аля с Инночкой были доставлены домой, Маня с отцомподнялись домой.

– Папа, спасибо тебе, ты… У меня просто нет слов.

– А у меня есть вопрос!

– Задавай свой вопрос!

– Ты часто попадаешь в такие переделки, а?

– Ну что ты, папа! Первый раз! А почему ты спросил?

– Характер у тебя такой… Только обещай мне, что впредь…

– Обещаю, папа! Думаешь, мне нравится, когда в меняцелится сумасшедшая тетка?

– Значит, ты обещаешь?

– Конечно, обещаю!

– А теперь второй вопрос: тебе нравится эта игрушка?

– Пушистик? Очень.

– Хочешь такую?

– Папа, они ужасно дорогие.

– Да? Ну ничего, я получу гонорар и куплю…

– Нет, папа, не надо. Я уже большая…

– Да? – в голосе папы слышалось разочарование. –Жаль. Она мне так понравилась, эта игрушка.

Когда папа ушел, выпив чаю и дав слово, что ничего не скажетмаме, Маня посмотрела на часы. Странно, Сашки до сих пор нет дома. И тут онавспомнила про Зорика. Может, у них свиданка? Она набрала Ксюшин телефон. Тасняла трубку.