Все спешили к выходу. Мистер Лидбеттер приготовился сделатьто же. Человек на месте перед ним спал, погрузившись глубоко в кресло. МистерЛидбеттер вознегодовал от мысли, что кто-то может спать, когда идет такаядрама, как «Ни воробья…».

Сердитый джентльмен сказал спящему, чьи ноги были вытянуты изагораживали проход:

– Извините, сэр.

Мистер Лидбеттер дошел до выхода и оглянулся. Позадивозникла какая-то сутолока… Возможно, тот человек был мертвецки пьян, а неспал.

Он поколебался, а затем вышел и тем самым пропустил сенсациюдня – сенсацию даже б́ольшую, чем победа Немалого на «Сент-Леджере» приставке 85 к 1.

Швейцар говорил:

– Похоже, вы правы, сэр… Он болен… Что, в чем дело, сэр?

Другой, вскрикнув, отдернул руку и разглядывал красноелипкое пятно.

– Кровь…

Швейцар издал сдавленное восклицание.

Его взгляд различил угол чего-то желтого, выступающий из-подсиденья.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он. – Это а… b… –«ABC»!

Мистер Каст вышел из кинотеатра «Ригал Синема» и взглянул нанебо.

Замечательный вечер… Право, замечательный вечер…

В голову пришла цитата из Браунинга: «Есть Бог на небесах».

И все спокойно в мире.

Он всегда любил цитаты.

Он припустился рысью вдоль по улице, улыбаясь самому себе,пока не добрался до «Черного лебедя», постояльцем которого был.

Он вскарабкался по ступенькам к себе в номер – душную,крохотную комнатушку на третьем этаже с окном, выходящим на мощеный внутреннийдвор и гараж.

Как только он вошел в комнату, его улыбка внезапно исчезла.На рукаве, около манжеты, было пятно. Он прикоснулся к нему – мокрое и красное,кровь…

Он запустил руку в карман и вытащил длинный тонкий нож.Лезвие ножа также было липким и красным.

Мистер Каст просидел долгое время.

Потом он быстро обвел комнату глазами загнанного зверя.

Лихорадочно облизал губы…

– Это не моя вина, – сказал мистер Каст.

Это выглядело так, будто он с кем-то спорит, как школьникоправдывается перед учителем.

Он снова облизал губы…

Снова изучил рукав пальто.

Взгляд его пересек комнату и остановился на умывальнике.

Спустя минуту он уже наполнял раковину водой из старомодногокувшина. Сняв пальто, прополоскал рукав, осторожно выжал его…

Ух! Вода стала красной…

Стук в дверь.

Он застыл в ледяной неподвижности, уставившись на дверь.

Дверь отворилась. Полная молодая женщина с кувшином в рукахвошла в комнату.

– Простите, сэр. Ваша горячая вода, сэр.

Ему удалось произнести:

– Спасибо… Я умылся холодной…

Зачем он сказал это? Тотчас же ее глаза остановились нараковине.

Он ожесточенно бросил:

– Я… я порезал руку…

Повисла пауза – да, безусловно, очень длинная пауза, –прежде чем она сказала:

– Да, сэр.

Она вышла, захлопнув дверь.

Мистер Каст стоял, словно окаменев.

Пришло, наконец…

Он прислушался.

Слышны ли голоса, возгласы, шаги вверх по ступенькам? Он неслышал ничего, кроме ударов своего сердца… Внезапно от ледяной неподвижности онбыстро перешел к действиям: влез в пальто, подкрался на цыпочках к двери иоткрыл ее. Никакого шума, кроме знакомого гомона, доносившегося из бара. Онсполз по лестнице… По-прежнему никого. Повезло. Он задержался на нижнихступенях. Куда теперь?

Он принял решение, стрелой вылетел по коридору через заднююдверь во двор. Там двое шоферов возились с машинами и обсуждали победителей ипроигравших.

Мистер Каст быстро пересек двор и оказался на улице.

После первого угла направо, затем налево, снова направо…

Осмелится ли он появиться на вокзале?

Да – там, должно быть, полно народу… специальные поезда…если удача будет на его стороне, у него получится.

Если только удача будет с ним…

Инспектор Кроум слушал возбужденное изречение мистераЛидбеттера:

– Уверяю вас, инспектор, сердце перестает биться, когда ядумаю об этом. Он ведь сидел сбоку от меня в течение всего сеанса!

Инспектор Кроум, совершенно равнодушный к поведению сердцамистера Лидбеттера, сказал:

– Позвольте мне прояснить кое-что? Этот человек вышел ужепод конец картины… Он проходил мимо вас и при этом споткнулся…

– Он притворился, что споткнулся. Я теперь понимаю. Затем онперегнулся через сиденье переднего ряда, чтобы подобрать шляпу. Он, должнобыть, заколол беднягу именно тогда.

– Вы ничего не слышали? Крик или стон?

Мистер Лидбеттер ничего не слышал, кроме громкого хриплогоголоса Кэтрин Ройал, но в пылком своем воображении он изобрел стон.

Инспектор Кроум поверил ему на слово и велел продолжать.

– А потом он вышел…

– Вы можете описать его?

– Он был очень большой. По меньшей мере шесть футов. Гигант.

– Блондин или брюнет?

– Я… ну… не вполне уверен. Мне кажется, что он был лысый.Такого зловещего вида парень.

– Он не прихрамывал, а? – спросил инспектор Кроум.

– Да-да, сейчас, когда вы сказали об этом, мне кажется, чтоон хромал. Очень темно, он, должно быть, принадлежал к смешанной расе.

– Он сидел на месте, когда последний раз зажигался свет?

– Нет. Он вошел уже после начала основной картины.

Инспектор Кроум кивнул, передал мистеру Лидбеттеру протоколдля подписания и избавился от него.