Рамни вздохнул.

— Это, конечно, не то, что я хотел, но пусть хоть так.

Через несколько минут Бабуль принесла кружки с дымящимся кофе, поставила их на стол, повернулась и, пряча лицо, вышла.

Рамни проговорил ей вслед:

— Да, неплоха. Очень даже. Гораздо лучше пойла, сделанного ею.

— Интересно, чувствует она близкую смерть? — спросил Адамсон.

— А какая тебе разница, майор? Думаю, чувствует, хотя и считает, что нам незачем убивать их. Она в любом случае надеется, что мы просто уйдем. Пусть и живет с этой надеждой.

Наемники принялись за кофе. Он оказался вполне приличным. Для растворимого, естественно.

В 1.30, как и было приказано, Марги Карими привел в отсек своего сына Вадига. Явился и Гафур Фадел.

Рамни подошел к парню и спросил:

— Ты знаешь, что тебе предстоит делать?

— Да, господин, — ответил Вадиг. — То, что скажет господин Фадел.

— Ты обязан в точности исполнять его приказы. Это понятно?

— Да, господин.

— Тебя предупредили о том, что произойдет, если ты проявишь своеволие, попытаешься бежать к асадовцам?

— Да, господин. Вы убьете всю мою семью.

— А потом и тебя. У нас хорошие связи в стане противника. Мы добьемся, чтобы ты оказался у нас и тогда сдерем с тебя шкуру. Ты ведь не хочешь этого?

— Что вы такое говорите? Конечно, нет.

— Ну и хорошо. — Рамни потрепал шевелюру подростка и заявил: — Делай все правильно, и с вами все будет в порядке.

— Да, господин.

— Как отец? — спросил лейтенант главу семейства.

— Спит.

— Свободен!

Карими ушел.

Рамни повернулся к Фаделу и осведомился:

— Тебе, Гафур, все понятно?

— Да, господин лейтенант.

— Ну-ка дай я осмотрю тебя.

Одежда Марги была немного мала рослому боевику.

— Ничего лучше не нашли?

— Хорошо, что есть хоть это. У него всего пара штанов и столько же рубах, а ботинки пришлось свои обувать.

— Ладно. Вероятность того, что вы наткнетесь на патруль, мала, но если это случится, то ты — Гафур Фадел из Пальмиры, двоюродный брат Карими, дядя Вадига. Приехал сюда еще до того, как повстанцы отбили город у правительственных войск. Не пожелал оставаться под бандитами. — Рамни усмехнулся. — Хотел вернуться, но тут в Эль-Нугур вошли отряды боевиков. А до того была американская бомбардировка, в ходе которой сгорел твой старый автомобиль. Ты решил остаться здесь до тех пор, пока асадовцы полностью не овладеют городом.

— Я помню «легенду», господин лейтенант.

— А вот перебивать меня не надо. Задача тебе ясна?

— Так точно.

— Ты принимал участие в подобных мероприятиях?

— Да.

— Хорошо. Забирай парня и идите! Вы должны вернуться в четыре часа утра. Если возникнет угроза вашего задержания, ты должен… впрочем, ты и сам все знаешь.

— Знаю, господин лейтенант!

— И не забывай, что твоя семья находится под контролем тех самых людей, на которых работает наша группа. Если по твоей вине асадовцы выйдут на нас, то всю семью показательно казнят. А у тебя, как мне говорили, дочери всего год, так?

— Да. Могли бы не предупреждать. Настоящий воин никогда не сдастся!

— Вот это очень правильные слова достойного человека. Вперед!

Капитан Бакер пустил разведчиков в лаз, затем закрыл его.

В это же время на улицу Телал вышла группа капитана Валиева. Зачистка была перенесена, но российский капитан со своими подчиненными решил осмотреть центр города прямо сейчас, в ночное время. Он бы мог не делать этого, но вынужденное безделье уже нервировало его. Капитан Тайфур не был против.

Российские офицеры прошли сначала по улице Файсер, с нее вышли на Телал. Недалеко от перекрестка они увидели практически не поврежденный, если не считать выбитых окон, четырехэтажный дом. Возле него и мусора почти не было.

— Странно, — проговорил старший лейтенант Герасин, когда группа отдыхала на бетонной плите, лежавшей среди завала.

Отсюда хорошо просматривались чистый участок улицы Телал, полностью сохранившийся дом, да и другой, стоявший напротив, у которого отсутствовали верхние этажи. Два нижних местами были сильно повреждены.

— Что странно, Миша? — спросил Валиев.

— Вокруг руины, а дом целехонек.

— Так бывает при ковровых бомбардировках. Авиация работает в свободном режиме. Куда попадет, там и грохнет. Это не точечный удар корректируемыми бомбами. На центральной улице уцелели четыре дома.

— Да, но те все же имеют разрушения, а этот совсем хорош. Вставь окна, сделай косметический ремонт и живи.

В разговор вступил Стуров:

— Мы ведь не знаем, что внутри, Миша. Может, там одна пустота?

— А ну тихо! — вдруг сказал Валиев и пригнулся.

Офицеры укрылись за бетонными блоками.

На улице появились двое. Впереди шел подросток лет четырнадцати-пятнадцати, сзади — взрослый мужчина.

— Местные в поисках пищи? — предположил Герасин.

— Что-то не похожи они на голодных, — сказал Валиев. — Да и одежда на мужчине явно не его.

— Боевики?

— Черт их знает. Но ведь кто-то вызывал по связи главаря группы, уничтоженной нами. Наблюдаем!

Мужчина и подросток подошли к уцелевшему дому, встали метрах в пяти от него. Дядька осмотрел железную дверь, которой был закрыт вход в здание с улицы. Здесь она выглядела как-то странно. Если бы это был магазин, парикмахерская, какое-то другое заведение, то понятно, а в жилых домах входы были со стороны дворов, не считая торцевых подвальных.

Мужчина и парень обошли дом. Российские офицеры видели, как взрослый человек подошел вплотную к торцевой двери, тоже металлической, более широкой и высокой, нежели фронтальная и обычная подъездная. Парень в это время вышел на улицу и осмотрелся.

Капитан Валиев проговорил:

— Это напоминает разведку, мужики! Гостей интересует именно этот дом.

— Не совсем так, — сказал Герасин. — Они пошли к зданию напротив.

— Парень остался на улице, смотрит по сторонам. Он сильно испуган. Это хорошо заметно. А мужчина влез через окно внутрь. Точно разведка.

Прошло минут двадцать. За это время российские офицеры замечали мужчину в разных местах, на первом этаже и на втором.

— Да ведь этот черт выбирает позиции, — воскликнул Герасин, и капитан тут же зажал ему рот.