– Это что? – удивленно захлопала глазами Женевьева на тана Мотерри. – Вы оглушили его магией?

– Вот еще! Я треснул его обыкновенным кулаком, чтобы не забывался, сопляк, что он здесь не один жених, да и официальной помолвки еще не было, чтобы такое позволять себе на людях. Кстати, милая Жени, не следует никого провоцировать, если не хочешь новых скандалов. Ведь еще старые не успели утихнуть.

– Поняла. Исправлюсь. На людях больше ни-ни…

И тут раздалась новая трель входного колокольчика. И все сразу же догадались о приходе жениха, первым подарившего браслет. А вот и сам Жюль вошел к ним в холл. И застыл на месте, недоуменно рассматривая распростертое тело неизвестного ему молодого человека.

– Что здесь происходит? – спросил, больше обращаясь к хозяину дома.

Тот ему и ответил. А точнее, попросил пройти с ним на пару минут в строну. И все догадались, о чем, а вернее, о ком, между ними пойдет речь.

– Час от часу не легче! – послышалось от ли Пантероса. – Я покинул ваш дом, тан Ральф, в три часа ночи, отсутствовал всего несколько часов, а вы мне теперь сообщаете, что конкуренция выросла в разы! Может, я зря ездил домой, оставив свою будущую жену без присмотра? Жени, дорогая, как ты это допустила? Плечиками пожимает, моя бедная, разрываемая на части чужой прихотью невеста! Ну, а в театр-то мы хоть сегодня идем?

– Обязательно, тан Жюльен. – и она снова смогла упорхнуть из цепких рук тана Мотерри, чтобы переметнуться к Жюлю. – На этот вечер я вся полностью ваша. – И не отказала себе в удовольствии стрельнуть глазами в Винсента.

– Хм! В какой театр вы идете? – поинтересовался он требовательно у Жюльена. – Отлично, у меня там личная ложа имеется.

– Позвольте! – вскинулся на него Пантерос. – Наступило мое время ухаживаний. Не предполагаете же вы всерьез тащиться за нами в оперу? Я категорически против посещения театра толпой. А как вы, дорогая Жени?

– Полностью с вами согласна, – просунула она ладошку под предложенный для опоры локоть. – И мне не терпится насладиться вашими ухаживаниями. Пойдемте, тан, не будем тратить время на объяснения с женихом номер три. Он, как раз, свои возможности, чтобы обратить на себя мое внимание, уже исчерпал.

И далее они шли до  магсаней известного путешественника под прицелом множества камер, освещенные десятками вспышек. Жени с удовольствием позировала. Или делала вид, что с удовольствием. А если точнее, то получала удовольствие от того, что делала вид, что  довольна такому пристальному вниманию к ее особе. И еще льнула к плечу Жюля, чувствуя, как тому подобное поведение приятно. Да, еще немного радовалась, что смогла развеселить вечно хмурого тана ли Мотерри. Представьте, тот хохотал им вслед как мальчишка. Да, да! Вышел за ними на крыльцо, наблюдал, как садились в сани, и смеялся. Отчего-то и Жени сделалось весело, когда обернулась, уже удобно устроившись на мягких подушках, обвела взглядом вышедших проводить жениха номер три и только поднявшегося на ноги жениха номер два и помахала им ручкой. Как потом показала столичная газета, именно это фото, где так довольно улыбалась и махала рукой, вышло самым эффектным.

А пока они приехали в театр. Прошлись по фойе, посетили буфет, после этого заняли свою ложу. То немногое время, что осталось до начала спектакля, Жени посвятила чтению программы. Ознакомившись с содержанием, уяснила, что известный им певец исполнял главную партию. А само действие должно было продемонстрировать, как он пылко влюблен в юную, но ветреную особу, как потом отчаялся и отказался от любви, а особа одумалась, загорелась взаимностью, да было поздно, она жутко страдала от этого и не выдержала испытания, а он…в общем, в итоге все умерли. Обычное, надо сказать, дело для оперы.

И вот, зазвучала увертюра. Надо было признать, божественная исполнялась музыка. Но в этот самый момент тан ли Пантерос возложил свою руку на ладошку Жени, что покоилась на бархате бордюра, опоясывающего ложу. От этого она вздрогнула. Нет, это не был испуг или неприятие, просто как-то не ожидала такого от Жюля. Рассказы о его путешествиях ей нравились очень, планировать совместные приключения тоже, а вот чтобы он ласкал ее пальчики… Это показалось неуместным. Зря он так сделал, одним словом. И девушка свою руку у него отобрала. А дальше начала рассеянно обводить взглядом ложи напротив. И там ее ждал сюрприз. Оказалось, Винсент ли Мотерри все же явился в театр. Ай, ай! А говорил, что весь так занят, так занят! Отложил, видно, дела, чтобы поскучать в своей ложе и посверлить их с Жюлем взглядом. Ну и пожалуйста. Ей-то что?! Ради его удовольствия даже позволила тану ли Пантеросу снова прикоснуться к ее руке, специально для этого возложенной на подлокотник его кресла. Вот так-то!

И новый сюрприз в антракте. На этот раз неприятный. О, как сжалось, а потом забилось в ускоренном темпе ее сердце, стоило лишь увидеть, что Винсент прохаживался по фойе в обществе некой молодой дамы. И та ей сразу и сильно не понравилась. И хотела бы осудить жениха номер три за недостойное поведение, ведь по размышлении Жени, должен был убиваться и терзаться ревностью в одиночестве, а он… но весь ее недобрый прищур и поджатые губки достались, почему-то, именно особе в бордовом вечернем платье. А та еще и масла в огонь подлила! Вот зачем она проследовала в ложу к главе тайного сыска?! И пришлось теперь Жени ответить благосклонностью жениху номер один, когда тот решился поцеловать ей руку. И даже сделать вид, что вполне поощряет губы Жюля, скользнувшие уже выше к локотку и на открытые участки кожи. Надо ли говорить, что весь второй акт спектакля прошел мимо ее сознания? А когда было следить за действием на сцене, если внимание разрывалось между подглядыванием за происходящим в ложе напротив и урезониванием увлекшегося лобзаниями ее рук Жюля?

Признаться, в ложе Черного Генерала ничего особенного не происходило. А вот в их…ох и трудно же пришлось, когда тан ли Пантерос добрался до ее обнаженного плечика. И хорошо, что к ним с извинениями и с запиской от Певца заглянул служащий театра. Ему удалось отвлечь на себя внимание Жюля и переключить затем на чтение послания с приглашением за кулисы от их общего знакомого. Вот, как-то так прошел второй акт спектакля. А в следующем за ним антракте к ним почти сразу подошел Винсент. И в открытую поинтересовался, их планами на время после окончания спектакля. И вскоре заявил Жюлю, что не следует ходить ни за какие кулисы и водить туда их общую пока невесту.

– Или хотите, чтобы наш список пополнился женихом номер четыре?

Жюль этого не хотел, оттого и повез Жени в кафе. Причем, там они оказались за столиком одни. Сколько она ни озиралась, присутствия Черного Генерала в этом ночном заведении не обнаружила. Ни одного, ни, слава Светлой, с той дамой в бордовом. Хотя, мысль о том, где был в тот момент и с кем, здорово отравляла ей существование. Хорошо, что потом удалось, все же, отвлечься от щекочущих нервы мыслей. И все благодаря дару непревзойденного рассказчика у Жюля. Тан ли Пантерос как завелся посвящать ее в перипетии путешествия по пустыне, так и не останавливался в течение часа, что провели в кафе. Даже к заказу своему почти не притронулся, а заодно и руки невесты оставил без внимания. Последнее Жени тоже порадовало.