Охереть, малыш, ну что ты творишь?!

Твою мать, где ж я так вляпался-то?! А главное — когда?

И сам же себе ответил — ТОГДА.

Так… Надо просто подождать всего пару дней. Вот узнает правду и можно будет обо всем поговорить. Все эти тайны Мадридского двора задолбали. Надо было давно ей обо всем рассказать и не ждать, что она сама что-то сообразит и что-то вспомнит.

Но рассуждать логически, отключив все эмоции, не получалось. Воображение отчетливо рисовало картинки Вики в кожаном белье на белоснежных простынях с золотой игрушкой в маленькой мягкой ладошке и я, сука, не знал, какое конкретно из чувств в большей степени взрывает мой мозг — злость или возбуждение.

Мне одновременно хотелось отшлепать Вику по ее маленькой круглой заднице за все эти выкидоны и затрахать до потери сознания. Своим членом. И этой долбаной золотой игрушкой!

Я поправил до боли впившийся в ширинку возбужденный орган. С некоторых пор это стало обычной реакцией на мысли о Беккер. Еще ни одна женщина меня так не возбуждала. А на малолеток я и вовсе не смотрел. До тех пор, пока одна строптивая крошка не устроила мне показательное выступление прямо во время лекции. Я едва сдержался, чтобы не взять ее прямо на столе на глазах у всего потока.

Никогда ничего подобного не испытывал. Даже когда узнал среди своих студенток, оставался отстраненно-невозмутимым. В конце концов, не первый раз встречаемся. Нет. Однако, только совсем недавно маленькая невинная на вид девчонка легко и просто влезла в голову и что-то там сломала. Поэтому теперь стоит ее увидеть, я теряю разум и долбаный самоконтроль, превращаясь в пещерного человека.

Все, Горский, возьми себя в руки.

Взрослый же человек.

Я четко осознавал, какие трудности влекут мои отношения с маленькой мисс Беккер. Вполне мог предугадать ее реакцию на правду — вселенский апокалипсис. И даже если после него я выживу, вполне вероятно, что Вика просто-напросто не захочет больше меня видеть. Всегда осознавал, что не имею права даже смотреть на нее, даже думать о ней. Разница в возрасте. Разные города и страны. Да и предавать самого близкого человека я не собирался. Однако, Вика нагло влезла в душу, и больше я ничего уже поделать не мог.

Глядя в ее наполненные слезами, обидой и болью глаза, невозможно не чувствовать себя мерзавцем и сволочью. Малышка такая неопытная, честная, открытая. Хочет любить, хочет чувствовать, хочет ЖИТЬ. И выбрала для этого меня. Не Васю своего, что рядом днем и ночью, не сотню других студентов, не прохожего с улицы, а меня.

Даже забавно… Судьба нас столько раз сталкивала вместе, а Вика только сейчас обратила на меня свое пристальное внимание…

Почему?

Выросла?

В любом случае она перевернула все с ног на голову. И теперь я осознал, что утратил способность отпустить Вику из своей жизни. Это, все же, семейная черта — неспособность отказываться от своих желаний. И напрасно было считать, что этот ген обошел меня стороной.

Маленькая мисс Беккер — БУДЕТ МОЕЙ!

УЖЕ МОЯ!

Даже если придется воевать со всем миром и с ней самой.

Я нажал кнопку «ответить» и стал быстро отправлять сообщения. Надо срочно остудить пыл этой маленькой жар-птице, пока все кругом не заполыхало адским пламенем.

«Викуль, я не против игрушек в постели, но только в моем присутствии!»

«Малыш, только не делай глупости»

«Скоро все будет хорошо. Я тебе обещаю»

«Потерпи еще совсем немножко. Скоро увидимся. Обо всем поговорим. И если ты захочешь, я никому тебя не отдам»

Вру, конечно.

Я в любом случае ее НИКОМУ не отдам.

И трогаюсь с места в направлении к дому.

ВИКА

Мы с Лилей вошли в дом и прямиком направились вверх по лестнице в мою комнату. Глаза горели, словно в них насыпали песка. Все же плакать на морозе — не лучшая идея.

Лучше плакать дома.

И организм мой был полностью согласен с данным утверждением. Словно растаяв от тепла родного дома, слезы полились с удвоенной силой. Теперь еще их сопровождали всхлипывания, скулеж и шмыганье носом.

Жалкое зрелище.

Лиля стоически молчала и просто обнимала мои дрожащие плечи, будто точно знала, стоит мне услышать заветное «не плачь», как я окончательно сорвусь в истерику.

Обидно…

Так обидно…

Он хотел, чтобы у меня был свободный выбор…

Ему, видите ли, унизительно быть единственным возможным вариантом…

ИДИОТ!!!

Неужели он считает меня такой шлюхой, что готова перед первым попавшимся ноги раздвинуть?! Даже после всего, что я ему рассказала! Да я ему в любви призналась! Почти.

Кто из нас вообще тут девочка?!

Трусы он мне вернул… Вообще ничего святого в человеке нет!

— Вик, завязывай убиваться! Ушел и ушел! Скатертью дорога!

— Лиль, почему он ничего не сказал? Я же видела, как он смотрел на меня!

— Вик, когда мы, бабы, влюбляемся, то склонны выдавать желаемое за действительное.

— Лиль, я не понимаю… Если у него нет никаких серьезных чувств, почему он просто не трахнул меня?

— Потому что в таком случае, это ты бы его поимела, а не он тебя. Мужики такое не приемлют. Это ведь они у нас хищники, гоняющиеся за добычей. Самим им такая роль почему-то не по вкусу.

— Считаешь, дело в этом?

— Я считаю, что Марк Робертович не так уж прост и зануден, как нам всем кажется. С другой стороны… В чем-то он даже поступил благородно… За твоей страстью он увидел влюбленность, но понял, что не может ответить взаимностью, поэтому решил не ухудшать положение. Вик, ну у вас же нет будущего. Он окончил работу в университете, уезжает к себе в Австрию, да вы можете больше никогда в жизни не увидеться. Возможно, Марк просто смотрит вперед намного дальше, чем ты. Ты живешь настоящим моментом, здесь и сейчас, а человек в его возрасте постоянно продумывает, как его поступки отразятся на будущем.

— То есть со мной он своего будущего не увидел?

— Вик, это может быть очень больно, но на данный момент мне кажется самым логическим объяснением…

Раздался деликатный стук, и на ответ «войдите» в дверях появился Вася. Сердитый, растрепанный, со сбитой скулой и какой-то вселенской печалью во взгляде.

Лиля не сводила глаз с цербера, и я не могла понять, почему она, всегда такая эмоциональная, добрая и заботливая, еще не кинулась спасать моего охранника, прикладывая лед к его боевым ранам. Подруга пристально следила за Васей, не двигаясь с места, а сам Вася также пристально следил за мной.

В этом треугольнике взглядов я мгновенно почувствовала себя неуютно и как-то неловко.