Разбуженный чуть свет и оглушенный известием (деда он очень любил) и причитаниями приехавшей за ним на совхозной машине старшей сестры, парень только в дороге вышел из прострации и вспомнил, что с ним произошло вчерашним вечером. А произошло ужасное.

Дядя Коля, увозимый в больницу, уже лежа на носилках и перекосившись от боли, все же не забыл дать указания оставляемому на хозяйстве внуку-племяннику: поливать огород, подкормить клубнику, присматривать за соседским домом и укрепить покосившуюся поленницу дров, дабы не рухнула. Артюховцы уже познали блага цивилизации и жили с газом, но баньки еще топили дровами.

Дисциплинированный Петя, выполнив первые два пункта, постоял перед внушительной поленницей и тихо выматерился: однако, дядя Коля своего не упустит, не мытьем так катаньем. Плату за бесплатное репетиторство решил взять бесплатной рабсилой – перекладывать поленницу придется не один день. В поисках оптимального варианта решения проблемы парень прилег в гамак, подвешенный на старой шелковице, и вздремнул на пару часиков.

Вариант явился ему во сне, и был прост, как все гениальное. Петя пошел в дом, порылся в ящиках имевшихся в доме столов и надыбал внушительный рулон строительного скотча. Рулона должно было хватить, если даже обвязать проклятую поленницу в несколько слоев. Никто же не уточнял, как именно нужно было ее укрепить! Вышел Петя со скотчем, ножницами и полуторалитровой бутылкой минералки, добытой в холодильнике, во двор, но обратил внимание на то, что уже заметно повечерело: поиски варианта решения и скотча заняли много времени, и пора было побеспокоиться об ужине, чем он и занялся.

Летом в Поволжье темнеет поздно, и даже в десятом часу настоящей темноты еще нет, так, мутная серость. Мошка исчезла, но начали лютовать комары, и Петя решил уже идти в дом, как вдруг услышал странный звук. Ночь в маленьких городках еще полна запахами и звуками, будоражащими память и задевающими тончайшие струны сердца: стрекотанием сверчков, пением лягушек, отдаленным лаем собак, душераздирающими воплями дерущихся котов и приглушенной расстоянием музыкой с дискотеки в городском парке. Но, поскольку деревенскому Пете эти звуки были не просто знакомы, а привычны, а может, по младости лет, когда ум и душа еще не обременены воспоминаниями, струн его сердца они не задевали. Он как-то даже и не слышал музыкального фона чудесной июньской ночи.

А вот скрежещущий звук, доносившийся со двора пустующего соседского дома, он услышал очень хорошо. Видимо, дядька не зря давал указание присматривать за домом, знать бы еще, что он имел в виду. Петя был пареньком не робкого десятка, довольно крупным, имел силенку, но все же ему стало не по себе. Но, как говорится, назвался груздем, так иди, исполняй возложенные на тебя сторожевые обязанности!

Калитка не скрипнула, у рачительного хозяина дяди Коли во всем был порядок. Петя, обутый в сланцы, ступал бесшумно, в руке крепко сжимал первое попавшееся под руку орудие защиты – бутылку с минералкой. Подкрался к крыльцу, откуда доносился звук, и в сгущавшейся темноте увидел полусогнутую над входной дверью фигуру, издававшую странный звук. «Да это он замок пилит!» – дошло до Петьки.

То ли от плескавшегося где-то внизу живота страха, то ли от того, что присущее Пете чувство юмора не изменило ему даже в такой пиковой ситуации, но неожиданно для себя самого он вопросил, как в знаменитом фильме про пионеров: «А че это вы тут делаете?». Фигура резко выпрямилась и, качнувшись в сторону Пети, взмахнула рукой.

У парня не было времени разглядывать, что там в этой руке. Он в ответ взмахнул своей и опустил полтора литра «Новогорской» куда придется. Пришлось аккурат на голову, как выяснилось позже. Фигура, всхлипнув, подломилась и опустилась на крыльцо, при этом звякнуло железо. «Нож!» – пронеслась мысль.

Петя нагнулся и поднял упавший предмет – это был незажженный фонарик, а, зажженный, осветил парня в черных джинсах и черной спортивной куртке (поди, сопрел от жары). Тать был примерно того же возраста, что и он сам, может, постарше, высокий, худощавый. Прошедший телевизионный детективный ликбез Петя нащупал на шее злоумышленника пульс, сильный и ровный. «Ништяк, жить будет!»

Если бы не пережитый стресс, Петр, наверно, вызвал бы милицию или хотя бы сбегал за соседями. Но он был здесь чужаком и, естественно, робел. Да и не знал, к кому бежать. Короче, он растерялся, а может, и разозлился: если бы он не огрел первым ночного незваного гостя, лежать бы сейчас на крылечке ему самому, и еще неизвестно, чем бы все для него закончилось: что-то же звякнуло. Да и, видимо, где-то на задворках сознания начинало пробуждаться любопытство: а чего это парню понадобилось в чужом нежилом доме, чего он сюда приперся ночью и замок пилил? Во всяком случае, Петя сделал то, что сделал: сбегал за скотчем и аккуратненько зафиксировал пришельца. Пока он его ворочал, тот начал приходить в сознание, застонал и даже попытался сопротивляться, но был уже наполовину спеленат. Петя начал сверху, а когда парень попытался его лягнуть, легонько стукнул его еще раз.

– Не суетись! – сказал.

Парень затих, но был в сознании, а также в ярости, потому как начал изъясняться, хоть и вполголоса, ядреным матом.

– Ну-ну, – подбодрил Петя незнакомца, – что еще умеешь? Послушаю городских людей, авось в жизни пригодится. Только не сильно ори, а то прибежит кто-нибудь ненароком. Тебе оно надо?

Он посветил фонариком на замок – дужка была распилена, пилка валялась рядом, а ножа нигде не было видно. Вынул замок из петель, открыл дверь и затащил гостя в дом, потом зажег в дальней комнате свет и перетащил его туда, поставил рядом с парнем стул, уселся, вытер лоб и сообщил:

– Вспотел, однако! Тебя неплохо кормят! А сразу так и не скажешь! Ну, рассказывай, как дошел до жизни такой.

Парень рассказывать не хотел, а снова выдал длинную нецензурную тираду.

Петя слушал с неослабевающим интересом, но ничего нового для себя не почерпнул. Потом и вовсе заскучал, так как через недолгое время его пленник начал повторяться. Судя по всему, матерный словарный запас его был не слишком велик и приобретен на каком-то жизненном этапе, а не впитан с молоком матери, как у Пети.

– Поди, из хорошей семьи? – сделал еще одну попытку Петр.

Диалог, однако, не завязывался, парень выдохся, замолчал и закрыл глаза.

– Я ведь и милицию могу вызвать, – сообщил Петя, уже впадая в растерянность.

– Не надо милицию! – ожил ночной тать.

Больше часа бился над ним Петя, все без толку: парень молчал как партизан. Страх его отступил, и он то поглядывал на своего поработителя со скукой, то отворачивался и закрывал глаза.

«Может, он уверен, что помощь придет? Уж очень нагло ведет себя», – подумал Петя и окончательно забеспокоился – дальше-то что?

– Короче, так, – обратился он к своему молчаливому собеседнику. – Притомился я тут с тобой. Пойду, посплю, а ты подумай. Если чего надумаешь – утром расскажешь, если нет – вызываем полицию. А чтоб ты не вздумал орать, приму меры.