Для получения денег, кроме выдачи патентов, король воспользовался так называемой регистрацией компаний. За определенную сумму регистрировалась новая компания, например, кожевников, при этом им предоставлялось право организовать свое собственное производство. Причина выдачи патентов и регистраций была чисто финансовой, но за ними скрывался политический подтекст. Предоставление патента могло быть использовано с целью поставить под контроль короны отдельные отрасли производства, прибегнув, таким образом, к примитивной национализации производства. Повод для регистрации был чисто экономический. Многие старые компании перестали быть корпорациями ремесленников и превратились в корпорации купцов: они просто продавали товары, которые были произведены другими. В обществе происходили революционные изменения: ремесленников вытесняли купцы, объединенные в компании, которые становились всего лишь поставщиками произведенной ими продукции, и для них оставался всего один шаг до использования труда наемного рабочего. Тем не менее независимые ремесленники пытались объединиться в компании, которые могли вести на равных переговоры с торговцами, которые покупали и торговали их товарами на рынке. Королевское разрешение на регистрацию было разумной попыткой улучшить положение ремесленников, направить в нужном направлении происходившие в стране социальные и экономические перемены и установить надежную связь между короной и ремесленником для защиты его от возможной эксплуатации со стороны перекупщиков.

Если бы план социально-экономических преобразований, разработанный в правление Карла и предвосхитивший план Кольбера во Франции, принятый спустя полвека, был претворен в жизнь, он мог бы не только создать прочный союз королевской власти и ремесленников, но, что более важно, направить Англию по пути, ведущему к просвещенному этатизму.

Но долгосрочные и перспективные экономические планы были заложниками сиюминутных нужд короля. Взыскание штрафов, а не защита бедного человека от посягательств богача, было первейшей заботой при применении «лесных законов». Первоначально их целью было предотвратить депопуляцию, и они были направлены против тех, кто огораживал общинные и пустующие земли. Но король, когда это было выгодно с финансовой точки зрения, сам проводил политику огораживания общинных земель.

Показателен следующий эпизод. Шантаж короля, направленный против лондонской «Винтнерс компани», породил нехорошие предчувствия в Сити. Король потребовал от компании платить ему 4 фунта за каждую бочку вина. Когда они отказались, Звездная палата издала указ, запрещавший компании готовить мясные блюда для клиентов. Поскольку «Винтнерс» давно занималась этой подсобной торговлей, запрет принес им ощутимые убытки. Они заплатили 6 тысяч фунтов стерлингов королю в надежде, что он отменит этот указ. Вскоре, однако, все повторилось: до сведения «Винтнерс» было доведено, что для окончательной отмены решения суда необходимо, чтобы компания согласилась выплачивать королю 1 пенни за каждую кварту проданного вина. Некоторые члены компании были настроены сопротивляться и обратиться в Звездную палату, но глава компании олдермен Абелл был прежде всего бизнесмен, а уже потом для него речь шла о принципах. Он спас компанию от дальнейших бед, выговорив сделку с королевским шталмейстером маркизом Гамильтоном. Компания обязывалась платить 30 тысяч фунтов стерлингов в год (4 тысячи фунтов из общей суммы – Гамильтону) за привилегию готовить обеды наряду с продажей вина.

В начале правления короля обнаружился дефицит соли в королевстве, и Карл начал подумывать о введении королевской монополии на соль, как это было сделано во Франции. Следовало обложить налогом соль, предмет первой необходимости, и обеспечить тем самым постоянный доход. Крайняя потребность в деньгах вынудила его выдать не один, а два патента на добычу соли. Естественно, между обладателями патентов возник конфликт. Их действия также не нашли понимания у жителей Ярмута, когда они попытались поставить чрены для выварки рассола на проверенных временем общинных землях. К тому же обладатели патентов постоянно вмешивались в дела заготовки и продажи соленой рыбы, очень важного для людей продукта, что крайне раздражало рыбаков и купцов по всей стране. Недовольный работой обоих соперничавших обладателей патентов, Карл возродил старый налог на соль, чтобы отдать на откуп его сбор за довольно значительную сумму. Монополисты потребовали освободить их от уплаты налога, и Карл начал преследовать их в судебном порядке в интересах откупщика, но последний пожаловался, что, поскольку теперь все покупают шотландскую соль, он много теряет от сделки. Шотландцы сделали противоречащее заявление, утверждая, что английская монополия нанесла большой ущерб их торговле. Не все жалобы могли быть обоснованными, но, по крайней мере, было ясно одно: корона не стала богаче, и весь деловой мир еще меньше стал доверять королевской власти.

Еще более абсурдным и столь же раздражающим фактором, как соляной бизнес, стала проблема, касавшаяся мыла. В 1631 г. король даровал на четырнадцать лет группе проектантов – некоторые из них были католиками – исключительное право на производство мыла из растительного масла. Они согласились выплачивать королю 4 фунта стерлингов за бочку и производить 5 тысяч бочек продукта в год по 3 пенса за фунт веса. Проектанты получили разрешение, ввиду ожидавшегося высокого качества их мыла, проверять все другое произведенное мыло и конфисковывать или уничтожать любое мыло, которое, по их мнению, было ниже стандартной нормы. В результате испытания, проведенного при закрытых дверях в Лондоне, их мыло было признано лучшим по качеству, чем то, которое производили лондонские фабриканты. Оно не так хорошо проявило себя в Бристоле, где горничная таверны и прачка намылили при большом стечении народа грязные льняные салфетки мылом проектантов и мылом местных бристольских фабрикантов. Они продемонстрировали всем, что бристольское мыло лучше отстирывает вещи и оно более экономно, чем мыло проектантов. Несмотря на это, король приказал закрыть семь из одиннадцати мыловаренных предприятий Бристоля.

В Лондоне борьба продолжалась с неослабевающей энергией. Королевские проектанты потребовали от короля полностью запретить использование рыбьего жира при мыловарении; в силу этого они захватили все запасы лондонских мыловаров и возбудили против них дело в Звездной палате, предложив выкупить их бизнес. Лондонские производители мыла отказались от сделки, и некоторые из них были посажены в тюрьму. Ропот недовольства раздавался со всех сторон. Рыболовецкие компании были недовольны запретом на употребление китового жира, а люди в большинстве своем говорили, что мыло проектантов было плохим. Тогда проектанты обратились к фрейлинам королевы, чтобы те написали благоприятные отзывы об их мыле, однако прачки и, что более важно, суконщики по всей стране продолжали ругать его. В ответ на это король полностью запретил частное производство мыла и предоставил проектантам право заходить и обыскивать каждый дом. Все было напрасно. Летом 1634 г. незаконно сваренное мыло продавалось по шиллингу за фунт или в шесть раз больше его истинной цены, такого невысокого мнения были все о новом мыле. Тогда проектанты отказались