отцом ребенка, а его матерью была Сильвия Мария Монтеверде, женщина, о которой никто никогда не слышал. Семья Монтеверде скептически отнеслась к этому документу и решила, что он был составлен Альфредо, когда он находился в тумане депрессии. Судебные записи свидетельствуют о том, что регистрация 1964 года использовалась Лили, чтобы доказать, что ее права на Карлоса и его долю в состоянии Монтеверде были железными.

Лили покинула Бразилию вместе с детьми почти сразу после смерти Альфредо. В конце концов, Карлосу не нужно было слышать сплетни, которые ходили в светских кругах Рио. Почему Альфредо Монтеверде покончил с собой? спрашивали дамы, перебирая салаты в гольф- и загородном клубе Gavea и яхт-клубе Рио-де-Жанейро. Почему Лили так внезапно уехала? спрашивали другие. Она даже не собрала свои вещи! Она не попрощалась!

"15 сентября 1969 года она [Лили] сбежала с сыном Альфредо в Лондон, на сайт , не попрощавшись со мной", - пишет Регина в письменном заявлении под присягой. "Я больше никогда не видела ребенка и не получала о нем известий, даже на Рождество или Новый год".

До этого Карлос учился в четвертом классе Instituto Souza Leão, элитной дневной школы рядом с домом Икату в Рио. Решение оторвать Карлоса от семьи и друзей в Бразилии так быстро после смерти его отца было поставлено под сомнение многими друзьями Лили и Альфредо в Рио. Довольно бесцеремонное обращение Лили с мальчиком также стало поводом для иска Регины об опекунстве.

"Ответчица в целях соблюдения своих интересов вывезла своего подопечного из Бразилии, увезя его в чужую страну, где он получает образование в форме, отличной от бразильской, вдали от социальных контактов с родственниками и окружением", - утверждала Регина в бразильских судебных документах.

Лили решительно отвергла это обвинение, отбросив тот факт, что вскоре после смерти Альфредо она определила убитого горем Карлоса в школу-интернат, а сама стала жить в квартире неподалеку от Кенсингтонского дворца, которую арендовала для нее корпорация, контролируемая Эдмондом. Она защищала свое решение уехать в Англию, утверждая, что это было сделано "для защиты интересов несовершеннолетнего ребенка Карлоса Монтеверде, прежде всего для того, чтобы он не оказался непосредственно вовлеченным в этот гнусный вид клеветы, пользуясь при этом желанием покойного, чтобы его сын воспитывался в Англии, как и он сам".

Кроме того, Лили отметила, что Регина мало интересовалась собственным внуком, когда он находился в Бразилии. "Регина, как следует из ее имени, всегда проявляла себя как волевой и доминирующий человек, навязывающий свои желания, часто в произвольной манере".

В судебных документах, поданных как в Бразилии, так и в Англии, адвокаты Лили сделали все возможное, чтобы представить ее как преданную мать, беспокоящуюся о благополучии сына. "Она отдала сыну всю свою любовь и преданность", - заявил адвокат Лили. "Если она и без того была особенно привязана к Карлосу, то после смерти его отца , когда она удвоила свою нежность, пытаясь восполнить эту печальную потерю, она дала ему гораздо больше".

Чтобы еще больше усложнить ситуацию, вторая жена Альфредо, Скарлетт Делебуа Монтеверде, также потребовала опекунства над Карлосом. В судебных документах, поданных в Рио-де-Жанейро, она утверждала, что усыновила Карлоса совместно с Альфредо после того, как мальчик был брошен в младенчестве в приемной судебного органа для детей-сирот в Рио-де-Жанейро в начале 1960 года.

В своих первоначальных аргументах, чтобы добиться опекунства, Скарлетт заявила, что существует "столкновение интересов между нынешним опекуном [Лили], назначенным по завещанию, и несовершеннолетним, а также подчеркнула, что существует сокрытие имущества" со стороны Лили, которое ставит под угрозу интересы Карлоса по завещанию.

Как Регина и Рози до нее, Скарлетт обвиняла Лили в том, что та скрывает активы Альфредо и декларирует лишь малую часть того, что они считали огромным состоянием. Например, в какой-то момент Лили заявила, что на момент смерти Альфредо владел лишь 1 479 200 акциями компании Globex на общую сумму 23 миллиона. Эта цифра составляла чуть более 5 процентов акций компании, которую он основал и контролировал всю свою взрослую жизнь. Более того, в ходе первоначального судебного разбирательства Лили заявила, что Карлосу принадлежало всего 7 663 165 акций, или около 25 процентов акций компании - половина того, что должно было принадлежать ему по завещанию 1966 года.

"Где остальные 15 396 835 акций капитала Globex?" - спросил адвокат семьи Монтеверде. "Если бы ответчица была действительно заинтересована в защите прав своего подопечного, очевидно, что она приложила бы или приложила бы все усилия, чтобы выяснить местонахождение этих акций, "таинственно" исчезнувших. Однако, судя по всему, ответчица просто не заинтересована в том, чтобы найти эти акции".

Первоначальный иск Скарлетт в суд по делам завещания (официально известный как Суд по делам сирот и наследников) в Бразилии был отклонён судьёй , который подтвердил права Лили на Карлоса. Не успокоившись, Скарлетт подала апелляцию. Когда Лили узнала, что Скарлетт появилась на сцене, она сразу же обвинила семью Монтеверде в том, что они кооптировали ее в своих целях. Поначалу, по крайней мере, это было не так. Стелио Бастос Белшиор, бразильский адвокат Регины, отрицал, что его клиентка вступала в сговор со Скарлетт, и фактически подал в суд от имени Регины ходатайство о прекращении первоначального процесса по делу Скарлетт.

Но Регина, видимо, пожалела о столь поспешном решении, поскольку до подачи апелляции обе женщины все же объединили усилия. Регина и Скарлетт подписали совместное заявление о том, что они обе будут заботиться о Карлосе и консультироваться друг с другом по вопросам управления его имуществом, если Скарлетт получит право опеки над мальчиком.

Совместные усилия привели Лили в ярость. "Видно, что истица после смерти сына не приняла его завещание, разрабатывая план и стратегию, прямо или косвенно, чтобы обойти волю покойного, либо пытаясь получить опеку над несовершеннолетним с помощью заявления Мари-Поль Делебуа Монтеверде, либо, если эта попытка не удастся, подать иск (как она сделала в Англии) на его долю в состоянии покойного", - заявила Лили в своих показаниях.

Лили была неумолима в своих нападках на бывшую свекровь, которую она характеризовала как "пожилую даму с внушительной способностью к диссимуляции и отсутствием моральных качеств, подобающих ее возрасту". Узнав о смерти сына, Регина скорбела вместе с невесткой и обещала ей помочь, рассказала Лили суду. Но "с того момента, как она узнала о содержании его завещания, как по волшебству, исчезли все внимание, привязанность и доверие, которые истица оказывала ответчице".

В какой-то момент Лили посоветовала Регине "сдерживать свой яд, чтобы не навредить сыну Альфредо".

Но Рози