Монтеверде привели в качестве улики, связывающей Лили и Эдмонда, было письмо на бланке Банка торгового развития, в котором вдова Альфредо Монтеверде "отказывается от всех прав, титулов и интересов, связанных с вышеуказанным страховым полисом, выданным вашей компанией [Abbey Life Assurance Co. Ltd.] 9 июля 1968 года". Дата на письме об отказе Лили от прав на полис Альфредо на 750 фунтов стерлингов ("Это были слишком маленькие деньги, чтобы возиться с ними", - сказал адвокат, знакомый с наследством Монтеверде) - 5 декабря 1969 года, что доказывает, что банк Эдмонда действительно заботился об интересах Лили вскоре после смерти Альфредо 25 августа 1969 года.

И не зря, ведь судебные разбирательства против Лили станут первой серьезной угрозой для его собственного швейцарского банка, поскольку TDB был напрямую замешан в судебном процессе. Эдмонд, несомненно, заверил Лили, что все уладит, однако потребуются сотни тысяч судебных издержек и годы беспокойства и разочарования, чтобы устранить последствия того, что превратилось в юридическую трясину на двух континентах. В итоге Эдмонд сделал решение юридических вопросов Лили делом первостепенной важности и, помимо очень способного Бастиана Пинто, направил Уолтера Вайнера, своего самого надежного адвоката, чтобы тот позаботился обо всем.

Самой серьезной претензией в иске было обвинение в том, что Лили и Эдмонд через свой TDB скрывали имущество Альфредо от оставшейся в живых семьи и, что особенно важно, от его сына Карлоса, другого наследника состояния Монтеверде. Среди описи, которая, как утверждает , не была отмечена в списке активов Альфредо, подготовленном адвокатами Лили, была недвижимость, включая дом на Руа Икату, акции различных бразильских компаний, а также драгоценности - бриллианты, изумруды, сапфиры и платина. Также в описи отсутствовали важные картины, в том числе две работы Пауля Клее (Helldunkel Studie и Côtes de Provence), Le Clown Фернана Леже, La Promenade des Jeunes Ecolières Пьера Боннара, Papier Colle Жоржа Брака, Le Peintre Colle Пабло Пикассо и Après l'Orage Винсента Ван Гога. Как и драгоценности, все картины были застрахованы в Лондоне. В описи имущества Лили указала Ван Гога и еще несколько менее ценных картин бразильских художников.

"Вдова не отчитывается перед нами и даже не раскрывает нам информацию об активах, о которых идет речь... и мать с дочерью добиваются освобождения от этой позиции, которую я называю бессовестной", - утверждал Чарльз Спарроу, адвокат семьи Монтеверде в Высоком суде Великобритании.

Со своей стороны, Лили утверждала, что ей не нужно раскрывать подарки, которые она получила во время брака с Альфредо, в том числе дом Икату, который был переведен на ее имя в августе 1968 года.

Регина и Рози требовали не менее двух третей активов Альфредо, утверждая, что они управляли Ponto Frio вместе с Альфредо как семейной компанией, и что капитал для открытия компании в 1946 году был получен из золота и других активов, которые они вывезли в Бразилию из Румынии через Англию.

В ходе судебного разбирательства, которое затянулось более чем на три года, семья Монтеверде заявила, что завещание Альфредо от 1966 года недействительно, поскольку на момент его составления он был не в здравом уме. В октябре 1966 года, когда было подписано завещание, Альфредо переживал особенно тяжелый приступ "весенней болезни". Он проходил интенсивное психиатрическое лечение и принимал лекарства, которые затуманивали его рассудок, утверждала семья. Рецепты Альфредо на тот период были приобщены к делу в качестве доказательства в суде. С 1955 года, когда ему впервые поставили диагноз маниакальной депрессии, или биполярного расстройства, как его называют сегодня, Альфредо в разное время принимал комбинацию антидепрессантов, таких как Нардил (фенелзин сульфат), карбонат лития и Триптизол (гидрохлорид амитриптилина). Все эти препараты, принимаемые в сочетании друг с другом или по отдельности, могли замедлить его интеллектуальные функции и вызвать спутанность сознания, а также другие побочные эффекты.

Доктор Джакомо Ландау, один из врачей Альфредо, лечивший его с 1955 года, отметил, что на момент составления завещания 1966 года "Альфредо Жуан Монтеверде находился под моим наблюдением в разных случаях. Нет никаких сомнений в том, что этот пациент страдал от серьезного маниакально-депрессивного заболевания, и он был настолько болен, что не отвечал ни за одно решение, которое мог принять. Он постоянно принимал тяжелые наркотики, которые могли затуманить его память". Другой психиатр из Рио-де-Жанейро, доктор К. Магалхаес де Фрейтас, также отметил под присягой, что Альфредо был особенно болен осенью 1966 года, и что в том году он дважды проходил интернатуру в эксклюзивной клинике Сан-Висенте в Рио-де-Жанейро для лечения депрессии.

Именно по этим причинам Рози и ее мать ставили под сомнение действительность завещания 1966 года. "После смерти моего брата его вдова, ответчица Лили Монтеверде, получила разрешение на завещание моего брата (действительность которого не признается ни моей матерью, ни мной) и получила право владения и контроля над всеми семейными активами, ранее находившимися во владении или под контролем моего брата", - говорится в документах Рози, поданных в суд Лондона.

Монтевердесы также заявили, что Альфредо было совершенно не свойственно исключать из завещания свою мать, сестру и любимую племянницу Кристину. И Рози, и ее мать работали важными консультантами и вложили свои части семейного состояния в Globex, материнскую компанию Ponto Frio. В доказательство этого в качестве улик были представлены набросанные от руки письма Альфредо к матери и сестре, касающиеся семейного бизнеса, а также доверенности, которые он составил для матери и сестры, чтобы они действовали от его имени во всех личных и деловых вопросах в случае его болезни или смерти.

Судебные разбирательства были особенно отвратительными: обе стороны обвиняли друг друга в жадности. В какой-то момент Чарльз Спэрроу, адвокат, представляющий интересы Регины и Рози, вызвал недоумение, заявив в открытом судебном заседании, что его клиенты не согласны с тем, что Альфредо покончил с собой.

С английским разбирательством неразрывно связан иск, поданный Региной против Лили в бразильский суд с требованием опеки над Карлосом Монтеверде, ее внуком, которому на момент смерти Альфредо было девять лет. (Карлос был усыновлен из детского дома в Рио в 1959 году, когда Альфредо еще был женат на своей второй жене Скарлетт).

Согласно завещанию 1966 года, Альфредо назначил Лили опекуном своего приемного сына. Согласно бразильскому законодательству, это стандартный порядок действий при условии, что ребенок является естественным отпрыском умершего. Но, как знал почти каждый житель Рио, перенесенная в зрелом возрасте свинка сделала Альфредо бесплодным. Поэтому юристы с большим удивлением обнаружили документ из реестра от 17 октября 1964 года, якобы подписанный Альфредо и утверждающий, что он является естественным