– И вы тоже? – осведомился Митчел, повернувшись к ней.

– Разумеется.

– Вы рассуждаете как безнадежный романтик.

– Возможно, так оно и есть, – призналась она.

– Но она предала его, – напомнил Митчел. – И если бынастоящий убийца не был найден, Зак Бенедикт по-прежнему гнил бы в тюрьме,потому что доверился женщине, которая обманула это доверие.

– Вижу, вы не слишком великодушны.

– Скажем так: я не романтик, – заверил Митчел, но, несмотряна это, Кейт, глядя в его красивое лицо, вспомнила некоторые вчерашние поступкии пришла к собственному заключению.

Слегка улыбаясь, она вгляделась в яхту Зака Бенедикта.

– И чему вы радуетесь? – полюбопытствовал он.

– Решала про себя, романтик вы или нет.

– И что же?

– Думаю, вы все-таки романтик.

– Воображаете, что можно делать подобные заключения, всеголишь взглянув мне в глаза?

Кейт утвердительно кивнула, но ответ вышел немногонерешительным:

– Я искренне, искренне надеюсь, что это так.

Митчел отметил ее смущение и несколько секунд играл с мысльюудивить ее, привезя на борт яхты Бенедикта и объяснив, что очень близко знакомс Заком и Джулией и прекрасно относится к последней. Но пока что он несобирался откровенничать, сказав что-то такое, что наверняка приведет кпространному обсуждению ее любимого романтического героя. Сейчас его занималатолько одна мысль – поскорее затащить ее в постель.

– Ветеринарная клиника находится всего в несколькихкварталах отсюда, – сообщил Митчел, помогая ей сойти на пристань капитанаХоджеса в Филипсберге, оживленном живописном городке на голландской территорииСен-Мартена. – Туда можно легко добраться пешком, но с вашей сумкой и собакойлучше взять такси.

– Вы, наверное, правы, – начала она, но тут зазвонил еемобильник. Вынув его из сумочки, она посмотрела на номер звонившего. – Я должнаответить. Уезжая, я просила управляющего рестораном звонить на этот номер.

– Я пока заберу сумку, собаку и найду такси, – пообещалМитчел, отходя.

Кейт поднесла трубку к уху и закрыла ладонью другое,поскольку уличный шум был почти невыносим: с моря доносилось тарахтеньелодочных моторов, а по мостовой проносились машины. Под конец пришлосьпоставить звук на полную громкость.

– Я вас не слышала, Луис, но сейчас все в порядке. Вчерачто-то случилось, о чем мне следует знать?

Медленно бредя вслед за Митчелом, Кейт слушала, как ЛуисКеллард перебирает все вчерашние события. Поставщик овощей привез толькополовину от заказанного, и фирменное блюдо закончилось к середине вечера;бармен отказался подавать спиртное пьяному, который закатил скандал, за что ибыл выброшен из ресторана; утром звонил его адвокат и пригрозил подать в суд,требуя возмещения за моральный ущерб, нанесенный клиенту; запас вин нужнопополнить еще до возвращения Кейт...

Не прекращая разговора, Кейт уселась на заднее сиденьетакси, и Макс немедленно устроился рядом, так что ей пришлось забиться в уголоки уже оттуда давать Луису инструкции:

– Если адвокат перезвонит, не вступай с ним в спор. Простопереадресуй его к нашему адвокату. Какой бармен дежурил вчера? Джимми? Передайему, что следует быть более тактичным. Отец говорил мне, что он ведет себя какнастоящая примадонна и что давно пора бы его уволить. Ты поговорил споставщиком овощей? Выяснил, почему наш заказ сократили вдвое?

Пока такси медленно катилось по Фронт-стрит, усеяннойлавчонками и забитой туристами, Кейт слушала бесчисленные жалобы Луиса,стараясь как можно быстрее решить все проблемы, но чаще всего отвечала вопросомна вопрос:

– А как бы поступил мой отец?

К тому времени как разговор закончился, Кейт вовсюпаниковала, чувствуя себя совершенно беспомощной и ничтожной.

– Перезвони сегодня, как только узнаешь, что случилось сзаказом на овощи и почему столового белья вдруг перестало хватать, – напомнилаона, перед тем как он повесил трубку, после чего закрыла телефон, сунула всумочку и тяжело вздохнула.

Митчел повернулся к ней, недоуменно вскинув брови.

– Хотите спросить насчет этого звонка?

– Я невольно слышал все, что вы говорили, и несколькоудивлен. У меня создалось впечатление, что вы социальный работник, а ресторанпринадлежит вашему отцу. Похоже, вы решили управлять им вместо отца?

Кейт прерывисто вздохнула, но голос прозвучал ровно.

– Мой отец мертв. Убит по пути домой из ресторана, тринедели назад поздно ночью. Полиция считает, что это обычное разбойноенападение, потому что несколько дней назад в этом же квартале произошел ещеодин подобный случай.

– И теперь вы пытаетесь управлять рестораном?

Кейт кивнула.

– Уволилась с работы, чтобы целиком посвятить себяотцовскому делу. Я работала в ресторане неполный день, когда училась в старшихклассах и колледже, но не уверена, что смогу достойно заметить отца. Я... – Онаосеклась и опустила глаза, запоздало сообразив, что Макс, положив голову ей наколени, встревоженно смотрит на нее.

– Боитесь, что потерпите неудачу? – тихо докончил за нееМитчел.

– Перепугана до смерти, – призналась Кейт.

– Может, лучше его продать?

– Это не так легко сделать, как кажется. Мой отец любил этотресторан и вложил в него всю душу. Он и меня любил, и поскольку большую частьвремени проводил в ресторане, многие мои счастливые воспоминания связаны с этимместом. Ресторан был частью нас обоих. Теперь это все, что осталось от него...вернее, от нас... это трудно объяснить...

Удивленная внезапным желанием рассказать Митчел у о жизни сотцом, она молча гладила Макса, пытаясь справиться с ненужным порывом. Последолгой нерешительной паузы она искоса взглянула на Митчела, ожидая встретитьрассеянный или скучающий взгляд. А наткнулась на пристально-сочувственный.

– Продолжайте, – попросил он.

Кейт попыталась доходчивее объяснить, почему ресторан хранилдорогие воспоминания о счастливых минутах жизни с отцом, и остановилась напервом, что пришло в голову:

– Обычно ресторан был закрыт днем, поэтому в детствепримерно с трех до пяти я делала уроки, сидя за стойкой бара рядом с отцом,пока тот занимался своими делами. И всякий раз, когда мне требовалась помощь, яобращалась к нему. Собственно, мы и сидели рядом, поскольку для него это былоединственным способом убедиться, что я действительно делаю домашние задания.Вообще он любил математику, историю и естествознание, но ненавидел английскуюграмматику и правописание. А я так люто ненавидела все предметы, поэтому, чтобысквитаться с отцом, заставляла заниматься со мной грамматикой и правописанием.