Наконец из кабинета появилась Кейт в сопровожденииветеринара, который настойчиво гладил ее по руке, что показалось Митчелу крайненеприличным.

– На всякий случай я сделаю рентген головы и плеча Макса,все необходимые уколы, – пообещал он, – и обрызгаю спреем от блох. Еслизахотите оставить его и на завтрашнюю ночь, только позвоните. Кроме того, яподготовлю все бумаги, чтобы вы смогли взять его с собой в Штаты.

Митчел с веселым недоверием уставился на Кейт, прежде чемвручить ей сумочку и подхватить лежавшую у стула дорожную сумку.

– Вместо того чтобы вызвать вчера «скорую» для Макса, –пошутил он, открывая ей дверь, – мне стоило бы купить ему билет на самолет.

Кейт оценила шутку легкой улыбкой и объяснила свое решение:

– Придется взять Макса с собой, или его, в конце концов, попростуусыпят.

– Это ветеринар сказал? – осведомился Митчел, выходя напотрескавшийся асфальт тротуара и останавливая такси, как раз выехавшее из-заугла.

Кейт кивнула:

– Да, и добавил, что фактически у нас нет возможности найтиему хороший дом здесь или на Ангилье. Макс – бродячая собака, и поскольку оночень большой, его трудно прокормить.

Потрепанный серый «шевроле» с надписью «Такси» на двериостановился передними, и Митчел объяснил водителю, куда ехать.

– Я звонила в Чикаго своей подруге Холли, о которой вам ужеговорила, – продолжала Кейт. – Она ветеринар и сказала, что прививки отбешенства никакой сложности не представляют, но для людей могут иметь серьезныепобочные эффекты, вплоть до фатальных. Недаром вчерашний врач был в панике,хотя бешенства на острове вообще нет. Вместо того чтобы продержать Макса вдесятидневном карантине, врач мог попросту усыпить его и сразу же проверить,заражен ли Макс бешенством. И думаю, он решил сделать именно это.

Митчел понял, что она, скорее всего, права, и поэтому сменилтему:

– Пока вы были у ветеринара, вам дважды звонили.

– Скорее всего, Луис и Холли, – пробормотала Кейт,потянувшись за сумочкой.

К сожалению, она забыла, что поставила звук на максимум, икогда нажала кнопку, чтобы прослушать голосовую почту, Митчел вежливо вытащилиз кармана на спинке сиденья пачку туристических проспектов и сделал вид, чтоуглубился в чтение.

Первое сообщение оказалось от Эвана, и он казался такимвстревоженным, что Кейт почувствовала угрызения совести.

– Кейт, милая, почему ты не перезвонила мне? Я снова звонилв отель сегодня утром, оставил сообщение, а от тебя по-прежнему ничего. Яначинаю беспокоиться. Ты не заболела? Может, мигрени вернулись?

От второго сообщения ей окончательно стало не по себе.

– Милая, я только что звонил Холли, и она сказала, что вы сней вчера говорили и с тобой все в порядке. Очевидно, ты так рассержена за то,что я до сих пор не приехал, что больше не желаешь отвечать на звонки. Я ужасноскучаю, Кейт, и устал куда-то уезжать, чтобы проводить с тобой все дни и ночи.Мы могли бы сделать это и в Чикаго. Мы с тобой много лет вместе и знаем, каксделать друг друга счастливыми, потому что оба хотим одного и того же: дом,детей и друг друга. Что для нас всего важнее? Я...

Не в силах больше слушать, Кейт закрыла мобильник, сунула всумочку и украдкой взглянула на Митчела, с облегчением обнаружив, что тотпродолжает читать проспекты. Однако он хмурился, и губы были плотно сжаты.Наконец, нарушив неловкое молчание, Кейт жизнерадостно объявила:

– У нас все хорошо.

Митчел рывком сунул проспекты в карман на спинке сиденья имрачно уставился на нее.

– А ваш бойфренд, похоже, считает иначе.

– Вы слышали?

– Трудно было не услышать. Он женат?

– Нет, конечно, нет. Почему вы так подумали?

– Вы сами сказали, что вместе уже несколько лет, но, судя потому, что я сейчас услышал, вместе не живете. Сколько ему лет?

– Тридцать три. Значит, вы... – Кейт наконец осенило. –Значит, у вас сложилось впечатление, что я нечто вроде... – она поколебалась,прежде чем выбрать наименее неприятный термин из всех существующих, –содержанки?

– Я не задумывался над такой возможностью, но она вполневероятна, если учесть, что подобных историй знаю немало.

– И у вас большой опыт в этой области?

Митчел развалился на сиденье, вытянул ноги и, помедлив,кивнул:

– Очень. – Прежде чем Кейт успела оправиться от этогозаявления, он ловко сменил тему: – Почему ветеринар назвал вас «Мэри»?

– Потому что я заполнила анкету на свое настоящее имя, МэриКатерина. Все звали меня Мэри Кейт, пока я не выросла и не запретила имиздеваться надо мной. Но отец до самой смерти звал меня именно так.

– Мэри Кейт, – мрачновато повторил он. – Очень мило. Идеальноеимя для девушки из ирландского церковного хора.

Немного растерявшись от его тона, Кейт напрямик заявила:

– Я никогда не была девушкой из церковного хора в томсмысле, какой вы подразумеваете. Честно говоря, я была настоящей сорвиголовой.

– Прекрасно, – сухо обронил он.

Кейт повернула голову и стала рассматривать подножия гор,мелькавшие справа, одновременно пытаясь понять причину столь внезапноиспортившегося настроения Митчела. Очевидно, ему не давало покоя что-тоуслышанное за последние несколько минут, но что именно? Совершенно непонятно.

Немного погодя Кейт украдкой взглянула на него инатолкнулась на пристальный взгляд. Митчел задумчиво хмурился. Стойкоудержавшись от порыва пригладить волосы, она сказала первое, что пришло вголову:

– Для этого времени года погода просто изумительная.

– Совершенно верно.

– Я думала, что сегодня будет дождь, но на небе ни облачка.

– Было бы удивительно, если с безоблачного неба вдруг полилдождь, – хмуро согласился он, хотя губы уже смешливо морщились, и Кейт такобрадовалась, что ответила нерешительной улыбкой.

Взгляд Митчела переместился от ярко-зеленых глаз на еемягкие губы, и желание коснуться их поцелуем стало таким сильным, что пришлосьотвернуться и уставиться в окно. После десятилетий молчания его совесть вдругобрела голос и теперь нещадно корила его, особенно после того, как Мэри КейтДонован предстала перед ним в истинном свете. В такси по дороге к ветеринаруона рассказывала о своей жизни с отцом, и даже Митчелу, совершенно не ведавшемусемейных отношений, пусть самых плохих, стало очевидно, что Кейт горячо любилаотца и скорбела о его смерти. Судя по ее высказываниям, она до смерти бояласьответственности, которая легла на ее плечи, тем более что плохо знала, какуправлять рестораном. Отсутствующий бойфренд, которого Митчел считал стареющимбогатым плейбоем, беззастенчиво использующим Кейт как постельную игрушку, оказалсяна год моложе самого Митчела и не только любил Кейт, но и был готов жениться.Это он повез ее в дорогой отель на прекрасном тропическом острове, несомненно,затем, чтобы помочь ей оправиться от потрясений. Когда ему пришлось вернуться вЧикаго, он оставил в этой полной искушений обстановке прелестную скорбящуюизмученную Кейт, которая, вероятно, никогда не изменяла ему раньше, но теперьтак ослабела от одиночества и горя, что была готова упасть в объятия Митчела.