***

Легко сказать, поверь!

Я возвращалась от подруги в растрепанных чувствах. Отрицать правду перед самой собой было бессмысленно- меня и правда более чем устраивало то, что мы с Лукасом застряли на предварительных ласках, откровенных и хм…достаточно глубоких, но тем не менее.

Хочу ли я большего?

Я не знала ответа. Когда мы были вместе, обнажены и мысли путались в голове, то я знала, что ответ однозначно да, но так, при трезвом размышлении, при свете дня… Мне было страшно. Я боялась не возможных неприятных ощущений, но того, что если снова ничего не выйдет, то весь мой тщательно выстроенный мир рухнет, и я не прощу этого разочарования ни себе, ни Локи.

Так ничего для себя не решив, я дошла до бара. Был воскресный день, и все сидели по домам, в помещении никого не было. Я направилась в комнату за баром, и открыв дверь, увидела Лукаса. Стоя перед мольбертом, он рисовал. Сгорая от любопытства, я на цыпочках направилась к нему, но он, почувствовав мой взгляд, резко обернулся и закрыл своим торсом изображение.

– Подкрадываемся, как воришка?

– Я просто одним глазком хотела посмотреть.

– Нет. Еще нет.

– Ну Лукас! Сто лет прошло, как вдохновение к тебе вернулось, а ты так мне ничего и не показал.

– Значит, не время!

– Ну мне же жутко интересно!

Он стоял, сложив руки на груди и всем своим видом выражал непреклонность. Я попробовала обмануть его: покорно опустила голову, сделав вид, что собираюсь выйти, а потом резко кинулась в сторону, но Лукас среагировал быстрее и перехватил меня.

– Ева, черт тебя подери, так нельзя! – вид у него был одновременно сердитый и веселый. Я покаянно обвила руками его талию и положила голову ему на грудь.

– Я с тобой не дружу.

– Я тоже.

– И ты пахнешь скипидаром. Фу.

– Прям фу?

– Да. И еще какой-то едкой дрянью. Как будто ты красил батареи.

– Это олифа.

– Поцелуй меня.

– Чтобы ты во время поцелуя заглянула мне через плечо? Хорошая попытка, но нет. – Он развернул меня лицом к двери, и мягко подталкивая, вывел из комнаты. Я нарочно не помогала ему, и он практически тащил меня.

– Ну и вредная же ты девчонка!

– Взаимно!

– И вообще, ты рано вернулась. Как прошло?

– Супер. Перемыли всем косточки.

– Как там Фрэн? Когда ей рожать?

– Перекатывается с бока на бок и грозится объявить голодовку, если не родит до первого мая. Это ужасно. Не хочу детей.

Лукас хмыкнул.

– Я смотрю, ты полна впечатлений. Поэтому такая смурная?

– И поэтому тоже. Поцелуй же меня наконец!

На этот раз он не стал спорить, и я закрыла глаза, вбирая его вкус и запах, в который уже привычными нотами вмешался хвойный оттенок скипидара, маслянистой олифы и… горький запах горелой травы?

Я отстранилась.

– Лукас! Я чую запах травки!

– Ну и нюх у тебя! Эй, а откуда ты знаешь ее запах? Курила?

– Не переводи разговор!

– Я отвечу, если ты ответишь.

– Ты первый.

– Твой нос тебя не подводит.

– Ты сейчас обкуренный? – я хотела высвободиться из его объятий, но он не пустил.

– Нет. Честное слово. Нет. Несколько затяжек для настроения. Я знаю свою норму.

– Откуда ты можешь знать свою норму? Сколько надо было курить до этого, чтобы выяснить такое?

– Много. У меня была бурная молодость, я никогда этого не отрицал. Но сейчас мне это не нужно. Не так и не столько, как раньше.

– А зачем тогда?

– Мне помогает сконцентрироваться, когда я рисую. И предвосхищая следующий вопрос: нет, я не курю каждый раз, как беру в руки кисть. И если тебя это беспокоит, я больше не буду.

– Так легко обещаешь?

Он пожал плечами:

– Но это действительно не так уж важно для меня. Теперь ты. Курила марихуану?

Я скривилась.

– Да. Один раз. С Фрэн и Нилом. Воспоминание не из приятных. Я все сидела и ждала, когда мне станет смешно, а мне не становилось, и казалось, что Нил и Фрэн хохочут слишком громко, и нас сейчас непременно кто-то заметит и нажалуется моему папе, я умоляла их прекратить, а они только пуще хохотали: ой, да расслабься ты, Ева, ты такая уморительная.

Лукас смотрел на меня с сочувственной улыбкой.

– Повышенная тревожность. Такая реакция тоже бывает, хотя и реже. Тебя не застукали?

– Нет. Слава богу, пронесло. Но это было ужасно, с меня семь потов сошло, пока не отпустило. Никогда бы не хотела повторения этого чувства.

– Значит, я могу быть спокойным за тебя, когда ты поедешь в колледж? От одной дурной привычки у тебя уже есть прививка. Что у нас с сигаретами?

– Никогда не пробовала.

– Крепкие напитки?

Я покачала головой.

– В какие университеты ты подавала заявки?

– Что?

– Заявки. Я еще не настолько старый, чтобы не помнить, что как раз в это время начинают приходить ответы из колледжей. Но ты ни разу не заикнулась, куда отправляла документы.

– Ты не показываешь мне неготовые картины, а я не говорю с тобой о неотвеченных заявках.

– Шах и мат. Вы достойный противник, мадам.

– К вашим услугам, месье.

За время разговора Лукас смешал нам колу со льдом и поставил на ближайший столик.

– Так что все-таки произошло у вас с Фрэн? Вы поссорились?

– С чего ты взял? Мы никогда не ссоримся.

Лукас промолчал, но при этом так выразительно отхлебнул колы…

– Ну, допустим, мы спорим иногда.

– А из-за чего поспорили сегодня?

Я промолчала.

– Хотя нет, не говори. Я сам угадаю с трех попыток. Нил?

– Нет.

– Ребенок?

– А вот и нет.

– Я.

Я подпрыгнула, как ужаленная.

– Но… но как?

– Легкотня. Женщины наедине всегда говорят о трех вещах: дети, парни, секс. Мужчины, кстати, тоже. Так в чем камень преткновения?

– Фрэн допытывалась, почему мы не занимаемся сексом.

– И тебе, конечно, не пришло в голову сказать ей, что это не ее дело?

– Да вот как-то не догадалась без твоего совета – огрызнулась я.

– И что, в таком случае, ты ответила?