не самый дешевый — по работе нужна была камера получше и много памяти, но ударопрочность и водонепроницаемость никто не обещал. Виктор рывком поднялся с кровати и рванул в ванную, благо до неё два шага. Достиралось! Выгрёб всё из барабана, проверил карманы на куртке — пусто. На штанах — пусто. И цемент не отстирался, кстати. Рубашка — пусто. Засунул голову в барабан — тоже ничего нет.

Виктор сел на пол спиной к двери душевой кабины и злобно посмотрел на стиралку:

— Так не бывает. Ты жрёшь только носки, это даже я знаю.

Стянул с себя один носок, скомкал и запустил в барабан. Следом — второй. Поднялся, начал собирать постиранное с пола… и увидел телефон на коврике. И тут же вспомнил, что кинул его на крышку стиралки. А оттуда он мог и улететь — эта зараза сильно трясется при отжиме.

Виктор покрутил телефон в руках, разблокировал экран — всё работает.

— Ну трындец я детектив, — проворчал он вслух. — Какой детектив, такое и дело.

Телефон отправился на тумбочку к пистолету, а Виктор некоторое время развешивал белье, ругался со стиралкой, искал чистую футболку, потом чистую кружку — перед отъездом даже посуду не помыл. Потом кофе. Нашел банку растворяшки, заварил, понюхал… и вылил в раковину. Потом решительно взял всю банку, вывалил в унитаз и спустил воду. Этим сортом дрянной растворимой гадости он был сыт уже по горло.

Но организм полицейского без кофе работать отказывался — многолетняя привычка брала верх. Значит, надо сходить до магазина. Юми бы узнала — смеялась бы весь день. Интересно, как она там?

Сел на кровать, сгрёб с тумбочки телефон и задумался. Они с Юми сошлись — громко сказано, конечно — под стрессом и на адреналине. В условно «мирное» время всё могло быть совершенно по-другому. Не исключено, что придётся знакомиться заново. Тем не менее, странноватая «художница» определенно стоила того, чтобы попробовать.

Виктор запустил на телефоне почтовый клиент, набрал адрес. Время доставки — тридцать шесть часов, другая система всё-таки. Почесал затылок и стал сочинять текст.

" Привет, Юми! Как ты там? Знаю, что рисовать не перестала — я теперь на тебя подписан. Продолжай в том же духе.

Я дома, разобрался со всем и со всеми. Окончательно. Вот буквально только что. Лежу плюю в потолок. Даже на работу теперь не надо — ушел, гордо хлопнув дверью. Так что я больше не коп. Еще сам не привык.

Кстати, пока не забыл: есть у меня подозрение, что в открытый космос придётся лазить еще не раз и не два. Так что хочу прикупить себе скафандр. Только нормальный, а не то аварийное безобразие. Но я в них ни черта не понимаю. По-хорошему надо еще какие-нибудь ускоренные курсы для чайников пройти хотя бы. Может, у вас на станции что-нибудь такое есть? Вряд ли кто-то ходит пешком по космосу лучше вас. Так что если есть что-то такое — напиши мне.

Хотя знаешь — в любом случае напиши. Буду ждать."

Перечитал раза три — всё-таки это не обычный обмен однострочными репликами в мессенджере, длинные письма еще писать уметь надо. И нажал «отправить».

* * *

За следующие три дня Виктор отмыл всю квартиру, перестирал всё что стиралось и выспался на полную катушку. Даже купил хорошего кофе — опять растворимого, но в этот раз поприличнее, за банку просили бешеные деньги. Заварил, осторожно попробовал… и понял, что этому сорту нужно название. Предыдущий был «гадостью» и никак иначе, тогда этот… Виктор снова отпил из кружки и торжественно изрёк в пространство:

— «Нектар богов». Не меньше.

Если подпереть телефон будильником, можно смотреть на нём новости как в телевизоре. Гнали политоту местного значения пополам со светской хроникой. И то, и другое у Виктора проходило под заголовком «да блин, кто эти люди вообще?». Решил пройтись по подпискам, вдруг там Юми чего нарисовала. Но первой в ленте высветилась… Дженнифер. Виктор недовольно поморщился. Однако этот позор журналистики надо бы держать под наблюдением еще некоторое время.

Репортаж назывался «Шок!!! Консорциум и нелюди — невероятные тайны исчезнувших цивилизаций! Власти скрывали это от вас! Знаменитый ученый раскрывает тайны!»

— Дженнифер, прости что не верил в тебя, — пробормотал Виктор. — Прости, что плохо думал о твоих способностях и преуменьшал твой талант… Всё-таки тебе нет равных… в пробитии днища. Неужели до конспирологии докатилась, позорище?

На заставке, естественно, была сама Дженнифер. Опять серьги огромными кольцами, черный лифчик под полупрозрачную белую блузку и… кобура. Хотя и пустая.

«Хоть бы сбрую сняла, позорище!» — мрачно подумал Виктор. — «С уважаемым человеком разговариваешь. Наверное».

Худо-бедно перемотал на то место, где журналистка представляла собеседника. Итак, профессор Морозов, доктор исторических наук, «крупнейший специалист Союза про Консорциуму и нелюдям». В годах, седой, борода идеально подстрижена, очков нет. Холодные, цепкие, проницательные глаза. Костюм с иголочки, явно за бешеные деньги.

Возможно, действительно серьезный ученый — Союз своим умникам очень хорошо платит.

Виктор перемотал видео примерно в середину, как раз не реплику профессора.

— … были уникальным, непонятным, закрытым сообществом, — вещал Морозов. — Мы ведь почти ничего о них не знаем…

— У них было по четыре руки, — встряла Дженнифер.

— Позвольте я закончу мысль, — поморщился профессор и погрозил журналистке пальцем.

Что-то в этом жесте Виктору не понравилось. Явное желание удавить Дженнифер — не в счет, там уже в очередь записываться нужно.

— Итак, на чем я остановился? — продолжил Морозов. — Уникальное, непонятное, закрытое сообщество. Но правда в том, что и Консорциум был таким же. Что мы о нём знаем?

Тут Дженнифер хватило ума понять, что вопрос риторический.

— Одна из первых колоний человечества, по стечению обстоятельств оказавшаяся в системе, некогда освоенной… нелюдьми. В колонии сформировалось уникальное общество. Но что было результатом естественной эволюции общества, а что — влиянием их находок? Экипаж первых колонизационных транспортов формировался в основном из людей, живших в однотипной общественной формации — светской, постиндустриальной, либерально-демократической. Но когда я изучал Консорциум — а я, как вы знаете, защитил по нему докторскую диссертацию — то столкнулся с многочисленными свидетельствами догматизма и почти религиозной одержимости.

«Не грузи её умными словами» — мысленно усмехнулся Виктор и взял телефон в руки, чтобы удобнее смотреть.

— Маяки? — спросила Дженнифер.

— Это вершина айсберга, — ответил Морозов. — Это то, что мы знаем, в чем уверены, что не подвергаем сомнению.