Они снова переглянулись.

— Ничего не понимаю, — сказал Ломбард.

— Отправимся на розыски, — предложил Блор и пошел к двери.Мужчины последовали за ним, Вера замыкала шествие.

Когда они спускались по лестнице, Армстронг объявил:

— Наверное, он остался в гостиной.

Они пересекли холл. Армстронг время от времени громко звал:

— Уоргрейв! Уоргрейв! Где вы?

Никакого ответа! Мертвая тишина, нарушаемая лишь тихим шумомдождя. Добравшись до гостиной, Армстронг замер на дороге. Остальные толклисьсзади, выглядывали из-за его плеча. Кто-то вскрикнул.

Судья Уоргрейв сидел в глубине комнаты в кресле с высокойспинкой. По обе стороны кресла горели свечи. Но больше всего их удивило ииспугало то, что судья был в судейской мантии и парике…

Доктор Армстронг знаком остановил их, а сам нетвердой, как упьяного, походкой направился к застывшему в кресле судье. Наклонясь, вгляделсяв неподвижное лицо. Потом резким движением сорвал с судьи парик. Парик упал напол, обнажился высокий лоб — посреди лба зияло круглое отверстие, из неговытекала густая темно-красная струйка… Доктор Армстронг поднял безжизненноповисшую руку, пощупал пульс. Потом повернулся к остальным и сказалбесстрастным, угасшим, запредельным голосом:

— Судью застрелили…

— Вот он, револьвер, — сказал Блор.

Доктор продолжал тем же тусклым голосом:

— Его убили выстрелом в голову. Он умер мгновенно.

Вера нагнулась, посмотрела на парик.

— Вот она, серая шерсть, которая пропала у мисс Брент.

— И алый клеенчатый занавес, который пропал из ванной, —сказал Блор.

— Так вот для чего они понадобились… — прошептала Вера.

Неожиданно раздался смех Ломбарда — громкий, ненатуральныйсмех: — Пять негритят судейство учинили, И засудили одного, осталось их четыре.

Конец кровавому судье Уоргрейву! Больше ему не выноситьсмертных приговоров! Не надевать ему черной шапочки! В последний раз онпредседательствует в суде! Больше ему не отправлять невинных на виселицу! Вотбы посмеялся Ситон, будь он здесь. Да он бы живот со смеху надорвал!

Все были ошеломлены — никто не ожидал, что Ломбард настолькопотеряет власть над собой.

— Ведь только сегодня утром, — прервала его Вера, — вы мнеговорили, что он и есть убийца.

Ломбард тут же опомнился, пришел в себя.

— Вы правы, — сказал он тихо. — Что ж, значит, я ошибся. Ещеодин из нас оправдан… слишком поздно!

Они перенесли судью в его комнату, уложили на постель. Потомспустились по лестнице и постояли с минуту в холле, нерешительнопереглядываясь.

— Что будем делать? — уныло спросил Блор.

— Сначала подкрепимся. Чтобы выжить, нужны силы, — ответилЛомбард.

Они снова отправились в кухню. Открыли банку языка. Елимашинально, без аппетита.

— В жизни больше не притронусь к языку, — сказала Вера.

Покончив с едой, все остались сидеть на своих местах.

— Нас всего четверо, — сказал Блор. — Чья очередь теперь?

Доктор Армстронг удивленно посмотрел на него.

— Если мы будем начеку, — машинально начал он, запнулся, иего тут же прервал Блор:

— Так и он говорил… И вот погиб же!

— Хотел бы я знать, как это случилось? — сказал Армстронг.

Ломбард чертыхнулся.

— Задумано хитро. Убийца притащил водоросли в комнату миссКлейторн, а дальше все было разыграно прямо как по нотам. Мы решили, что мисс Клейторнубивают, кинулись наверх. А убийца воспользовался суматохой и застиг старикаврасплох.

— Как вы объясните, почему никто из нас не услышал выстрела?— спросил Блор.

Ломбард покачал головой.

— Что вы хотите: мисс Клейторн вопила, ветер выл, мы бежалик ней на помощь и тоже кричали кто во что горазд. Как тут услышать выстрел? — ипомолчав, добавил: — Но больше мы так не попадемся. В следующий раз емупридется придумать что-нибудь другое.

— Ему это раз плюнуть, — сказал Блор многозначительно. Ипереглянулся с Ломбардом.

— Нас здесь четверо, и мы не знаем, кто… — начал Армстронг.

— Я знаю, — прервал его Блор.

— Я совершенно уверена… — сказала Вера.

— Я ничуть не сомневаюсь… — с расстановкой сказал Армстронг.

— А я, — прервал его Ломбард, — наконец-то догадался…

Их взгляды скрестились.

Вера поднялась, ноги у нее подкашивались.

— Я плохо себя чувствую, — сказала она. — Пойду спать… Ябольше не выдержу.

— Пожалуй, я последую вашему примеру, — сказал Ломбард. —Что толку сидеть и глазеть друг на друга?

— Лично я не против, — сказал Блор.

— Ничего лучше не придумаешь, — пробормотал доктор. — Хотя яполагаю, что никто не сомкнет глаз.

Все одновременно двинулись к двери.

— Хотелось бы мне знать, где сейчас револьвер? — спросилБлор.

Четверка молча поднялась по лестнице.

На площадке разыгралась поистине фарсовая сцена. Каждыйостановился перед дверью своей комнаты и взялся за ручку двери. Затем враз, какпо команде, все вошли в комнаты и захлопнули за собой двери. И тут жепослышался шум задвигаемых засовов, скрежет ключей, грохот перетаскиваемоймебели.

Насмерть перепуганные люди забаррикадировались на ночь.

Просунув в ручку двери стул, Ломбард облегченно вздохнул инаправился к ночному столику. При неверном свети свечи долго разглядывал своелицо в зеркале. Потом тихо пробормотал себе под нос: «Эта история и тебе началадействовать на нервы».

Хищная улыбка промелькнула на его лице. Он быстро разделся.Подошел к кровати, положил часы на ночной столик. Выдвинул ящик — и глаза унего полезли на лоб: в ящике лежал револьвер…

Вера Клейторн лежала в постели. У ее изголовья горела свеча.Она боялась темноты.

До утра со мной ничего не случится, — повторяла она какзаклинание. — Прошлой ночью ничего не случилось, и сегодня ночью ничего неслучится. Ничего не может случиться. Дверь заперта на ключ, засов задвинут.Никто сюда не войдет…