сколоченную вышку и установили. Радует, что Пересвет подошёл к вопросу серьёзно.

Три дня в заботах пролетели, как один миг.

В Академию вернулся в среду, снарядив уже свою лошадь, прихватив лук «Ветерок», колчан волшебный, из которого стрелы не выпадают, меч средней паршивости, да монет мешочек.

До бала–маскарада ещё три дня, а ажиотаж уже не хилый. Что в самой Академии, что в Звягинках, где целая ярмарка развернулась.

Глава 11

Академические будни

Утро ранее, снежок идёт. Атмосферой праздника веет по всей округе.

Дружину с собой не брал, хотя Ефим ворчал до последней минуты. Проскакал с ветерком в новой шубе и с чувством, что вообще не хочу туда больше соваться. А надо.

— Лошадь не академическая? — Наезжает постовой на КПП, я даже поздороваться не успел. — Оружие нельзя!

— Я ловец Особого созыва, Ярослав Суслов, — представляюсь с седла. — А ну пропускай. Или будешь иметь дело с Морозовой.

— Наказ ректора! Не велено!

— Пропусти его, — обозначился мастер в красном пальто, вышедший из–за угла домика.

Оказался постовым усиления из Приказа наказаний, выставленного по случаю крупного воровства, а ещё по поводу готовящегося мероприятия. Вдобавок, патрули по периметру ходят вдоль забора, по три мастера в группе.

Стал здание огибать в поисках конного двора, чтоб о лошади моей позаботились, меня и остановили.

Лошадь, оружие, всё им передал по требованию.

— Потом сами всё принесёте, — огрызнулся с ехидной улыбкой.

— Не дождётесь, господин адепт, — ответил один с надменной харей, которая ещё не познакомилась с моим кулаком.

— Побежите, когда тётушка Галя прикажет, — усмехнулся я, возвращаясь, и добавил, пальцем погрозив: — стрелы все посчитаны!

— Наглец! О вашем поведении будет доложено в Приказ! — Пригрозили.

У главного корпуса по обе стороны по три кареты и пять крытых телег с запряжёнными лошадками. Люди суетятся, явно не местные работники. Вошёл в центральный холл, затаив дыхание. И с каким–то непонятным чувством надежды. Нет, ничего не изменилось. Голый валун на постаменте. Даже с подделкой ещё не шевелятся. Ни поста, ни работ по возведению оградки.

Но в самом зале оживление, несмотря на то, что всего лишь семь часов утра с четвертью. Столы по периметру стоят в несколько рядов полукругом, с обилием разноцветных товаров, лавочники да торгаши откуда–то нарисовались. Адепты ходят заинтересованно. В некоторых местах толпятся девчонки, на лица что–то примеряя.

Подошёл поближе. И подивился. Маски да костюмы всех мастей продаются. Как раз на маскарад и навезли. А я–то думал, что мне придётся самому себе маску шить. Похоже, и в Звягинках на ярмарке подобных товаров тьма.

Бал–маскарад будет в воскресенье. На нём обещалась появиться и Чёрная белка, умыкнувшая Монолит, который она явно где–то в Академии и припрятала. Почему так думаю? Далеко ей не утащить его по улице.

В особняке без лишних глаз и суеты я проверил, как действует чудо–порошок. На цельные предметы лучше, чем на конструкции, при этом и вес снижается до ничтожного. На живые он вообще никак не влияет. А ещё не навсегда уменьшает, стоит пыль смахнуть ветром, простой тряской или водой, предмет увеличивается обратно. С весом та же закономерность. На счёт времени действия не уверен, у меня на опыты было лишь пару дней.

Думаю, если Белка положит плиту в сумку и помчит на коне радостная прочь, то сильно рискует оплошать. Плита может вырасти, мало того, что порвёт карманы, так ещё и прибьёт ненароком вместе с лошадью.

Ищу глазами черноволосых, парочка дурнушек в поле зрения. Ну, явно ни одна из них на роль моей воровки не подходит.

Собрался в общагу пойти, чтоб переодеться на занятия.

Народ со всех залов тянется. Даже преподаватели появились, не брезгуя поглядеть, что на столах разложено. Поддавшись ажиотажу, решил пройтись по лавкам и я, пока всё самое интересное не раскупили.

Много масок всяких с разноцветными перьями птиц, накидки красочные, платочки, шарфики, безделушки и украшения. Даже бутафорские мечи да луки. Дошёл до стола с масками животных. Два парня и девушка трутся тут, потеснил их немного. Все лисиц выбирают да волков. А я маску крота ищу. Но есть только какой–то серой крыски, печаль…

Сына ректора с шайкой увидел. Стоят у стола с бутафорскими коронами всяких разновидностей. Смеются, шутят. Весело им. Цезарями хотят быть на маскараде, какие молодцы.

Где они, там и Ясмина. За следующим столом с двумя толстушками стоит, которые от меня её старательно закрывают. Сосредоточенный вид очаровательного личика в профиль заставляет биться сердце быстрее.

Мимо всех спешу к ней поздороваться.

— Доброго утра, барышни, — сперва приветствую всех.

— О, а я думала, тебя выгнали отсюда, — кривится одна толстушка.

— Нет, видать, ещё терпят, — добавила вторая.

— Доброе утро, Ярослав, — ответила Ясмина, взглянув на меня мельком. — Как отдохнул в своём поместье?

Думал хоть улыбкой наградит и повернётся. Так, сопли жевать не буду.

— Пойдём, дело есть, — заявил, игнорируя риторический вопрос, и взял нагло за руку.

Явно оторопевшая девушка не успела ничего возразить. Потянул за собой под возгласами подруг и прожигающим взглядом Максимилиана.

— Ярослав, что ты себе позволяешь? — Возмутилась спустя десять шагов. — Ярослав?

Попыталась упереться и выскользнуть из моего хвата, когда пересекли ряды, оказавшись за периметром лавок. Под пристальным вниманием окружающих я вывел её из зала в переход.

— Куда ты меня ведёшь? Что–то случилось? — Уже по–другому заговорила без посторонних ушей.

Но я невозмутимо промолчал. В Малом холле бриллианта потянул её за первую же колонну у стены, где и зажал, пока никто не видит.

Руки по обе стороны от её плеч упёр в колонну, чтоб не убежала. Смотрит встревоженно снизу–вверх. Такая красотка, что безумцем себя чувствую.

— Ярослав, ты меня пугаешь, — говорит слабым голосочком, а сама всё смотрит. Губёшки поцелуя так и просят.

— Не бойся, не укушу, а если укушу, то не сильно, — шепчу, опуская к ней лицо с затаившимся сердцем.

— А это как? — Шепчет в ответ, на мои губы поглядывая.

— Сейчас увидишь.

Щёки её стремительно краснеют. Моргнула медленно, пошатнулась. Туманом мимолётным в глазах повеяло, будто готова в объятиях моих сама раствориться. А губы… вот они. Почти касаются друг друга.

— Они сюда пошли! — Раздалось от толстухи с прохода. — Он её силой повёл!

— Разберёмся, госпожа! — Отвечает какой–то злой дядька.

Судя