Все рты раскрыли, хлопают глазами.

— А что удивляетесь? — Спрашиваю сварливо. — С трёх деревень у нас почти четыре сотни детей, и это не считая грудничков. От мелкоты до подростков, которых нужно обучать грамоте, а ещё не мешало бы истории, культуре и боевым искусствам.

— Чему, чему? — Покривился Пересвет.

— Владению луком и мечом, — поясняю.

— А отцы на что? — Возмутился и Ефим.

— Не у всех они есть, — поддержал меня вдруг Богдан. — Беспризорных вон сколько ходит, старухи немощные за ними не смотрят. А старики на охоте да в карауле пропадают.

У него с Елькино так и получается, одни старики да дети. А из мужиков дееспособных только он один и остался.

— Тоже верно, — согласился и Петруха, глядя на коллегу с пониманием.

— Найдём тех, кто будет обучать грамоте, — вещаю дальше. — И мастеров. Вот ты, Пересвет, неужели не хочешь детвору поучить. Представь, у тебя мальчишек тридцать, и все тебе внемлют, как батьке. Что чувствовать будешь?

— Вот же извернулся, барин, — хмыкнул Пересвет. — Но идея неплохая, если уж покумекать. Благородная даже.

— Девочек я буду учить, — выдаёт вдруг Гайя.

Все смотрят на неё ошалело.

— Э, не, — первым возражает Ефим. — Нам таких бестий, как ты не надо.

— Будут вышивке учиться и готовке, — предложила Дарья.

— Аки барышни, — засмеялся Пересвет. — Лучше уж из лука пусть стреляют.

Начались споры. Дискуссия разразилась нешуточная. Все загорелись моей идеей. Им всё в новинку, это я уже знаю, как на самом деле всё должно выглядеть.

В итоге, беру листы с чернилами и рисую план, подряжая всех троих старейшин. И держа в уме — тут тоже нужно много–много денег!

Порешав все вопросы, отпустил всех и собрался уже прикорнуть. А тут Чернава возникла в проходе, когда из гостиной вышел, напоминая о себе любимой.

— Наболтались? — заворчала. — Пошли, молодой деятель.

Похоже, подслушала концовку.

Пригласил в кабинет, чтоб лишние не грели уши, плотно закрыл дверь. Хотел поухаживать, отбрыкнулась. Сама скинула шубу и на вешалку кинула небрежно, оставаясь в лёгкой чёрной мантии с серебристым отблеском.

Я за стол устроился, а она в креслице напротив развалилась вальяжно, посох не выпуская свой. Смотрит на меня внимательно, а я на неё.

— Может, самогоночки? — Предложил галантно.

— Я не пью, — хмыкнула пропитым голосом.

Молчит дальше. Минуты полторы гипнотизирует меня своим чёрным взглядом.

— А ты не прост, — выдаёт задумчиво. — Школу он затеял, Тёмный.

— Тёмный, тёмный, — вздыхаю. — Ну так что звали, тёть Чернава?

— Освоился в Академии–то? — Интересуется, не переходя сразу к делу. И игнорируя мою лёгкую дерзость. Попривыкла, похоже.

— Да вроде освоился, — говорю по–свойски.

— Слышала, у вас там княжна родственная императору разгуливает.

— Да, всё верно.

— С ней два прихвостня, маги опасные, не связывайся, понял? — Инструктирует.

— Опаснее Морозовой?

— Да они в неё плюнут, она и рассыплется, дрянь.

— Хорошо, постараюсь.

— Что за дело с кладбищем, знаешь? — Допрашивает дальше.

— Да, Сорняк Тёмного оживил мертвецов, я с Морозовой и ещё тремя адептами устраняли проблему, — доложился без утайки. Это вроде и не секрет.

Чернава явно не удивилась, лишь хитро улыбнулась и прокомментировала:

— А Мрак всё не сдаётся.

— Что за Мрак? — Поинтересовался я, не сильно рассчитывая на подробности. Но грымза удивила развёрнутым ответом:

— Тёмный, как ты. Но старый уже. Он её сына и сгубил. У него свои счёты с Академией, но со мной он связываться не решился. Слишком опасливый, и правильно. Никому нельзя доверять, только зависимым от тебя приспешникам.

— Как его волколак? — Подхватываю, наблюдая за реакцией.

— Хм… о Гейзаре знаешь?

— Подслушал.

— Далеко пойдёшь, — кривится магичка. И непонятно, рада она или опасается, что я такой инициативный.

— Спасибо, тёть Чернава, — всё больше приучаю её к такому обращению. Хмурит нос в ответ и дальше расспрашивает:

— Что там за слухи с Золотым монолитом? Брешут?

— А это что? — Включаю дурака.

— Вот бестолочь, — кривится. — Главное сокровище Академии и её честь. В любом случае Морозова останется в выигрыше. Ректора сместят за скандал, а её назначат разгребать за ним навоз. Хотя он весь её.

— Может, уже к делу? — Стону. — Что мне нужно украсть у Морозовой?

Магичка прожигает меня глазами, чую, как она борется с собственными порывами бешенства.

— Деловой какой, Тёмный, — бурчит себе под нос. — Ты мне скажи, наказ мой выполнил? Сблизился с дрянью?

— Да.

— И на сколько?

— Обучать меня будет лично. И не думаю, что в классе.

— А это хорошая новость, — возрадовалась Чернава, обнажая жёлтые зубы. — Молодец, Ярослав.

— Рад стараться, ваше сиятельство, — выпалил наиграно радостно.

— Полно, полно, знаю я, как ты рад, — покривилась, не поддавшись очарованию. — Ладно, что тянуть. В башне её надо пошарить. И книгу одну найти.

— Что за башня? Это в Академии?

— Да, это жилище её личное. Туда самому не залезть, только с её ведома. А ведомо будет, раз учить тебя собралась.

— Логично.

— Книгу найди.

— Название? Автор? Описание? — Задаю встречные вопросы.

— Ничего тебе не скажу, а если скажу, то смерти придать придётся, — выпалила дурочка.

— Иди туда — не знаю куда, найти то — не знаю что, — комментирую сварливо. — И как мне искать–то⁇ Тёть Чернава.

— Да заткнись ты уже, какая тётя я тебе⁈ Тёмный!

— Может, всё–таки самогоночки?

— Тащи! Что дятел под окном, талдычишь.

А я ведь знал! Знал!

Вышел, Инку докричался, та бутылку мутную живенько принесла. Следом и поднос с закусочкой организовала: сало, чёрный хлебушек, огурчик малосольный, помидоры маринованные, капуста квашеная.

Закрылись в кабинете, сам решил поухаживать. на стол облокотившись задницей, рядом встал. Вижу, как у Чернавы глаза загорелись от обилия. Посох свой выпустила, наконец. И возмутилась сварливо:

— Чего налил, как украл? До краёв наливай. И себе!

— Мне нельзя, я ещё маленький, — парирую.

— Так уж и маленький, ты это половцам скажи!

— За вас, голубушка, — поднял свою рюмку.

Детским алкоголизмом не страдаю, пригубил маленько. А эта смотрит с подозрением, будто отравить её