ведь их не связывала печать на ее спине. Талиле казалось, что это должно было принести облегчение. Но стоило вспомнить о другой печати — той, что была выжжена на спине Мамору, — как дыхание сбивалось.

После всего, что он совершил, он остался наедине с Императором.

Ей пришлось крепко стиснусь зубы, чтобы не застонать.

Боль выжигала грудь изнутри, гулко отдавалась в висках. Боль, которой она прежде не знала. Даже когда умер отец... даже когда ее приволокли во дворец Императора, когда надели кандалы, когда бросили под ноги этому недостойному из всех недостойных... даже когда она думала, что навсегда простилась со своей магией...

Так больно ей не было.

Больше всего ее мучило то, что она не могла выбрать — ненавидеть его или быть благодарной. Мамору был ее врагом и ее спасением, ее кандалами и ее свободой.

Талиле хотелось закричать, потребовать объяснений, разорвать этот замкнутый круг вопросов и упреков.

Но она могла только идти, сжимая кулаки, пока в ее сознании раскатывался безмолвный, мучительный крик.

— Мы пришли, госпожа, — голос Кандзо вернул Талилу в реальность, и она была ему безмерно благодарна.

Они остановились у едва заметного обрыва, у подножья которого серебрилась река. Они спустились к самой воде, и советник махнул рукой в сторону, где под густыми ветвями кустарника скрывалась длинная плоскодонная лодка. Веревка, привязывавшая ее к берегу, натянулась, как струна, под давлением течения.

— Здесь редко кто ходит, — объяснил он, подав Талилу руку, чтобы помочь сесть в лодку.

Она коротко, хлестко на него посмотрела, и Кандзо поспешно убрал ладонь.

Она опустилась на грубо сколоченную скамью, едва не коснувшись воды пальцами. Военный советник, двинувшись следом, ловко оттолкнулся от берега длинным шестом.

— Держитесь крепче, госпожа, — предупредил он.

Лодка плавно заскользила по воде, и холодный речной ветер обжег лицо Талилы. Тишину разрезал только мерный звук, с которым советник втыкал шест в дно реки, толкая их вперед.

С каждым гребком берег становился все дальше, но спустя несколько минут перед лодкой показались кусты. Кандзо ловко завел лодку в тень густых деревьев и остановил ее.

— Добрались, — тихо сказал он.

Выбираясь из лодки на берег, Талила невольно подумала, сколько же раз он проделывал это прежде. Слишком отточенными, слишком ловкими были его движения.

Она ступила на землю, влажную от ночной росы, и ощутила, как ноги утопают в мягкой траве. Она пересекла границу Империи. Другой берег остался за ее спиной, и впереди Талилу ждала лишь неизвестность.

Они углубились лес, и вскоре она действительно услышала ржание лошадей, о которых говорил Кандзо. Они сделали еще несколько шагов, и впереди показалось открытое пространство, скрытое густыми кронами деревьев. На поляне стояло несколько оседланных лошадей, привязанных к толстым стволам дубов. Животные нетерпеливо переступали с ноги на ногу.

Забравшись в седла, они двинулись на юг. Лошади шагали быстро, но бесшумно, их копыта мягко ударяли по земле. Полумрак леса рассеивался лишь тусклым светом луны, пробивавшимся сквозь ветви.

Меньше, чем за четверть часа, они достигли лагеря. Деревья начали редеть, и впереди показались огоньки далеких костров.

Кандзо поднял руку, подавая сигнал остановиться, а затем соскользнул с лошади.

— Дальше пешком.

Талила последовала его примеру, ощущая легкую дрожь в ногах от долгой верховой езды. Их уже встречали дозорные. Они обменялись несколькими тихими словами с Кандзо, и Талила почувствовала на себе их взгляды. Неосознанно она повела плечами и пожалела, что Мамору вместе с ней не скинул в реку ее катану. Магия придавала ей уверенности, но как же приятно было обхватить ладонью рукоять катаны...

— Госпожа, — Кандзо окликнул ее, и они прошли вглубь лагеря, мимо палаток и костров, пока не достигли шатра, отличавшегося от всех.

В таких обычно жили полководцы.

В таком ночевала она всего лишь день назад...

Перед ней откинули полог, и Талила ступила внутрь. Тотчас на нее посмотрела пятеро человек, а она сама прикипела взглядом лишь к одному.

Она не верила своим глазам.

— Дядя?..

Мужчина, о котором у Талилы остались лишь смутные воспоминания, поднял голову и встретился с ней взглядом. Он был похож на своего старшего брата, ее отца, и потому она узнала бы его, сколько бы времени ни минуло с их последнее встречи.

Когда его изгнали из клана.

Она думала, что он давно умер. Забыла о нем и почти не вспоминала, даже когда лишилась всей семьи. Привыкла считать себя последней из рода, но ведь так оно и было. Ее дядя не владел магией, за что и был изгнан в конечном счете.

И за то, что интриговал против главы семьи. Против своего старшего брата.

— Здравствуй, Талила, — он шагнул ей навстречу и улыбнулся, но глаза оставались холодными.

— Здравствуйте, господин Хироку, — медленно отозвалась она, скользя взглядом по его лицу.

Мужчина, стоявший перед ней, действительно напоминал отца. Те же высокие скулы, те же миндалевидные глаза и одинаковый взгляд... Холодный, расчетливый, бездушный, пронизывающий ее насквозь.

— Я удивлен, что ты узнала меня, — сказал Хироку, его голос был ровным и даже ласковым, но в нем не было искренности. — Все-таки прошло столько лет... Ты изменилась. Выросла. Сильная, красивая... Настоящая наследница рода.

Талила усмехнулась и не заметила, как обеспокоенно пошевелились те, кто узнал в изгибе ее губ кривую ухмылку Клятвопреступника.

— Не думала, что когда-либо увижу вас. И не в окружении врагов Империи, — просто и прямо сказала она.

Она не намеревалась предаваться воспоминаниям о былых временах или притворяться, что семейное воссоединение ее обрадовало.

Напротив.

Лишь заставило еще сильнее насторожиться.

— Они враги Империи. Но не твои и не мои, — в голосе дяди лязгнул метал, когда он заговорил.

— Кандзо сказал, что мой отец заключил с Сёдзан тайный союз, — припомнила Талила, прищурившись. — Он знал о вас?

— Нам о многом нужно поговорить, племянница, — Хироку также сузил глаза.

Кажется, он видел перед собой совсем не ту, которую ожидал. Которую хотел бы видеть.

— Отдохни, у тебя выдался непростой путь сюда.

— Да. Меня ведь чуть не убили по вашему приказу, — согласно кивнула Талила.

— Осторожнее, племянница, — по тонким губам мужчины скользнула бледная улыбка. — Не забывай следить за своим языком.

Она вновь усмехнулась и пересчитала людей за его спиной. Четверо. И множество с другой стороны шатра.

Со всеми сразу у нее не получится справиться, даже если поджечь палатку.

— Тебя проводят к месту,