С супругом я разругалась в пух и прах в первый же день.

Спальню я заняла лиловую, там быстро застелили кровать, разобрали шкаф и принесли мне туда домовые книги и счета. Заявилась к супругу ближе к вечеру, застала его практически в невменяемом состоянии. Замечательная замена степному хану, великолепная!

— Ужин накрыт в столовой, ваша светлость, — сказала я. — Будьте так любезны, почтите меня свои присутствием!

— Не буду, — буркнул супруг. — Не почтю.

— Что ж, — вздохнула я. — В таком случае к весне я стану единственной леди Оберлинг, которая пережила своего мужа.

— Или первой леди Оберлинг, в убийстве которой я приму непосредственное участие.

Алкоголь на его речь влиял мало. Вот вроде он обмяк в кресле и даже стакан с янтарным напитком поднимает с трудом, но язык работает отменно.

— Лорд, вы взгляните на себя, — мягко попросила я. — Вы исхудали так, что одежда мешком висит.

— Да тебе-то что за печаль! — огрызнулся лорд.

— Если вы вздумаете помереть с голоду, ваш замок достанется Браенгам, — вкрадчиво сказала я.

— Да восторжествует справедливость! — отсалютовал мне стаканом лорд и хлебнул янтарную жидкость, а потом швырнул в мою сторону стакан и заорал: — Пошла вон отсюда, демонова сыть!

К счастью, он был слаб, и стакан даже не долетел до меня.

— Вы пьяный урод, — прищурилась я. — Стыдитесь! Мужчины так себя не ведут!

Напрасно я поверила его расслабленной позе и безобидному виду, совершенно забыв про вторую ипостась. В один момент он прыжком оказался возле меня, сверкая своими голубыми глазами. Больно ухватив меня за локоть, выволок из комнаты, швырнул на пол:

— Мнение гулящей девки меня интересует мало, — прорычал он. — И командовать мной я не позволю никому. Еще раз ты посмеешь мне что-то предъявить, вылетишь отсюда прочь.

Хлопнул дверью со всей силы, так что эхо прокатилось по коридору. Мило. Во всяком случае, он немного очнулся от своей апатии.

Зато я знаю, что я маг, а он нет. И если у меня будет доступ к воде, я больше не позволю собой помыкать.

Отчего-то я его совершенно не боялась. Наоборот, он был мне любопытен. Ну кричит. Ну машет руками. Батюшка мой, Мстислав Градский, тоже был любителем орать и вещи швырять, только я всегда знала, что ничего действительно дурного он своей семье не сделает. Физически, во всяком случае.

Воспоминание об отце настроение испортило окончательно. Хватит ли мне сил дотянуться до него через воду? Родила ли Линт? Счастлива ли Славка со своим Волчеком?

Набрала воды в блюдо, вспомнила нужный заговор, вглядывалась до рези в глазах. Всё казалось: вот-вот дотянусь. Не вышло.

Тогда и пошла во двор снег кидать — хоть какая-то забава.

Вначале только взметала его. День на третий уже получалось передвигать в нужном направлении, а на шестой внезапно для себя угадала его структуру. Не вода, а навроде порошка. Не вести его руками надобно, а черпать будто тазиком или горстью. Да и силы столько в одну точку не вкладывать, а наоборот, расширять ее веером.

К вечеру двор был чист до самой земли, снег лежал горою возле стены. Но и я была выжата как лимон: вся вспрела от напряжения, от одежды чуть не пар валил. Нечего было и думать, чтобы ехать смотреть окрестности; ванну принять и спать, а лучше наоборот. Потому что в ванне я и заснула. Проснулась, впрочем, в своей постели, бодрая, веселая и страшно голодная. Даже интересно, кто меня перетащил. Уж явно не горничные. Супруг? Камердинер?

Спустилась вниз в самом боевом настроении. Что удивительно, показалось, что в замке стало теплее, словно сквозняки пропали. Может, просто ветер стих.

Зашла в столовую и застыла от удивления: лорд Оберлинг изволил спуститься к завтраку. Выбритый, подстриженный лорд был абсолютно непристойно красив. Его не портили ни мешки под глазами, ни покрасневший кончик носа. Поймав за рукав спешащую накрыть стол Анну, прошипела:

— Ты чего кашу несешь? Не видишь, его светлость спустился? Кашу оставь себе. Тащи мясо вчерашнее, овощное рагу, молоко и пирог сладкий, да побыстрее. Ему надо сил набираться, а от каши какая сила? И мне мясо принеси, я как волк голодная!

Степенно прошла по комнате, опустилась на стул напротив лорда, радуясь, что утром успела причесаться и надеть приличное платье, уже перешитое на меня. Волосы у меня уже немного отрасли, стали темнее, чем раньше — почти черными, и красиво вились локонами. Я их теперь убирала назад гребнями, ранее принадлежавшими какой-то из моих предшественниц. Если верить зеркалу, выглядела я куда приличнее, чем в тот день, когда здесь появилась. Свежий воздух, регулярные прогулки и спокойный сон подарили мне румянец на щеках и сияющие глаза, а жилетка с мехом цвета точь-в-точь как мои волосы очень мне шла. Женщинам вообще очень идут меха.

Максимилиан (я, наконец, решилась про себя его так называть — всё же до весны он мой супруг) разглядывал меня внимательно, но здороваться не спешил. Найдя глазами ведро с водой, одно из тех, которые я расставила во всех комнатах — якобы для улучшения воздуха, я успокоилась. В случае чего я теперь смогу защититься. Вот пусть только слово скажет — и холодный утренний душ ему гарантирован! Но мой дражайший супруг молчал, и я молчала тоже. Негоже затевать ссору первой, даже если очень этого желаешь.

Анна принесла жареное мясо, на которое он посмотрел с недоумением. Я прищурилась, ожидая возмущений, но их не было. Максимилиан спокойно взял вилку и стал есть. Я последовала его примеру. Завтрак мне показался невероятно вкусным, и дело было отнюдь не в компании. Кто ведь его знает, для чего он спустился?

— Снегопад закончился, — наконец, сдался он, заговорив первым. — Надо послать Гленна на шахту, узнать, как там люди.

— А что, зимой шахты работают? — изумилась я. — Холодно же. Как породу замерзшую грызть?

— Шахты не работают, — снисходительно пояснил Оберлинг. — Но там люди живут. Перебирают отвалы, плавят руду. Затем на санях слитки доставят на завод. Зимой самое время там кузнецам работать.

— И каким образом вы собираетесь добираться до шахт? — вскинула брови я. — Там столько снега, лошади не пройдут.

— Я и позабыл, что миледи с Юга! — криво улыбнулся лорд. — На лыжах, конечно! Здесь все умеют ходить на лыжах!

Да, лыжи в Славии ни к чему.

Я с любопытством наблюдала, как мужчины передвигаются на лыжах. На рудники собрались Гленн и Марк. Гленн, муж Марты, был огромным бородатым медведем, причем на самом деле — бурым медведем. Он — чистокровный оборотень. Марк, сын кухарки Греты, совершенно другой: симпатичный гибкий юноша с красивыми темными кудрями.

Оделись они по-зимнему: замшевые штаны мехом внутрь, доха с капюшоном, подпоясанная веревкой, вязанная шапка-шлем, при необходимости прячущая всё лицо, кроме глаз. У Марка за спиной арбалет, а Гленну оружие не требовалось: он сам оружие. На спины закинуты котомки, на сани упакована провизия и запасные вещи. С собой они берут двух огромных собак. При хорошей дороге или острой необходимости собак впрягут в сани.