— Не далее, как прошлой весной, здесь был Кирьян.

— Кирьян? Чей он сын?

— Сын Виолетты, дочери Джонатана Браенга. Кирьян — хозяин столичного дома Браенгов. Он из Королевских Ловчих, один из лучших Охотников.

— А, Ловчий, — пробормотала старуха. — Браенги всегда были лучшими из лучших.

— Шарлотта, — внимательно посмотрела я на старую женщину. — Какая магия была у Максимилиана?

— У Оберлинга? — нахмурилась старуха. — Огневики. Все они были огневики — и отец его, и нынешний хозяин.

— А воздушник здесь кто?

— Сильных магов в замке нет, — пожевала губами женщина. — Только ты, миледи.

— Шарлотта, — вздохнула я. — Ты здесь дольше всех живешь. Кто убил жен Оберлинга?

— Замок Нефф, естественно, — ответила Шарлотта уверено. — Он не принимает чужаков. А тебя принял.

— Нет, это не замок, — покачала головой я. — Сегодня убить пытались меня. Или не убить, а припугнуть. И это было вне замка. Во мне кровь Браенгов, замок должен меня защищать.

— Замок Нефф не принимает чужаков, — упрямо проговорила Шарлотта. — Оберлинги никогда не смогут жить здесь. Старого лорда замок свел с ума. Он отравил свою жену и отравился сам. Мальчишка выжил только потому, что редко бывал здесь. Но сейчас он живет в замке, и долго он не протянет. Хозяином замка Нефф может быть только Браенг!

— А если Оберлинг взял в жены женщину из рода Браенгов? — спросила я. — Теперь замок его примет?

Старуха поправила шелковую шаль (невиданная роскошь для прислуги) и внимательно на меня посмотрела. В ее глазах отражались языки огня.

— Только если ты это позволишь, девочка. Ты ведь почувствовала, да? Почувствовала, что замок тебя принял?

— Мне здесь стало тепло, — призналась я.

Мы сидели молча, глядя в огонь, а потом я попросила:

— Расскажи мне… что-нибудь про замок. Про прежние времена.

— Я родилась здесь, в Неффе, в один год с Себастьяном Браенгом, — охотно начала старуха. — Моя мать стала кормилицей маленькому лорду, мы росли вместе. Мать Себастьяна умерла от родовой горячки, оставив троих детей сиротами. Вдовец скорбел недолго, но и жениться не собрался. У него была постоянная любовница, жившая здесь, в одной из комнат. Замок в те дни был совсем другой. Нас, детей, здесь была целая орава, у Себастьяна были верные друзья — дети сподвижников его отца. Браенги не чинили разницы между детьми прислуги и детьми лордов. Они знали, что из товарищей по детским играм вырастают самые верные оруженосцы и защитники. Себастьяну было шестнадцать, когда в замок Нефф приехал король с сыновьями. Младший принц, да забудется его имя среди людей, крепко полюбил молодого Браенга и увез его с собой, его и еще с десяток молодых людей. У Себастьяна были еще старшие сестры, но и они вышли замуж. Их брат был любимчиком принца, род древний, знатный, обе девицы обладали неплохими магическими силами: женихи нашлись быстро. Мы жили здесь тихо и спокойно, старый лорд Браенг полюбил покой, охоту и садоводство. Его дети приезжали редко, у них была своя жизнь.

Никто сначала и не понял, что случилось, когда ураганом ворвались в замок всадники в мыле и крови и потребовали захлопнуть ворота. Их было три дюжины, и во главе был младший принц. С ним был Себастьян и его свита. Когда старый лорд Браенг узнал, что его сын — мятежник и государственный преступник, его едва не хватил удар. Весь красный он стоял на лестнице и орал на сына и принца. Орал не за то, что замыслили измену, а за то, что не подготовились так, чтобы победить. В конце концов, сказал он, если бы переворот удался, никто не посмел бы поднять против них голос. Победителей не судят — говорил он. Но победители ехали следом, ехали, даже не торопясь: дальше замка Нефф были только горы. Бунтовщики оказались так глупы, что не приготовили себе отступной путь. Старый лорд хотел вывести принца и сына потайным ходом — о, замок Нефф, хоть и крошечный, а таит немало секретов. Был и проводник, который помог бы беглецам укрыться в горах.

Но замок не выпустил принца — только молодого Браенга.

— Как это «не выпустил»? — удивилась я.

— Потайная дверь не открывалась, механизм не срабатывал в присутствии принца, — пояснила Шарлотта. — Проверяли не один раз. Если в комнате только Браенги, то дверь открывалась легко. Стоило войти принцу — захлопывалась.

— Откуда ты знаешь такие подробности? — нахмурилась я.

К моему удивлению, Шарлотта расплылась в улыбке, сморщившей ее лицо как печеное яблоко.

— Мне в ту пору было двадцать пять лет, — в пространство произнесла старуха. — А Себастьян был молодой, полный сил и жизни мужчина. Замок кипел и пылал. Мы словно сошли с ума. Все спешили урвать свой кусок жизни. Все знали, что осталось совсем недолго. Я была влюблена в молодого лорда с детства. На полгода он стал моим. Ты можешь осудить меня, но поверь — тогда никто не сказал ни одного обидного слова.

Я пожала плечами: уж если кто и имеет право судить ее, то только не я.

— Когда в замке кончилось продовольствие, а это произошло нескоро, только когда кто-то из магов обнаружил тайный ход, принц принял решение сдаться. Он хотел выйти один, вымолить помилование для своих людей, но никто не пожелал оставить его. Они вышли. Королевский приговор был суров: казнены были и Себастьян, и старый лорд. Что случилось с принцем, никто не знал. Ходили слухи, что его выслали из страны или тайно удавили в тюрьме, а возможно он до сих пор томится в одном из подземелий королевского дворца.

Замок король отдал Максимилиану Оберлингу — тому, кто стоял во главе гвардейцев, осаждавших Нефф.

— Максимилиану?

— Да, сына называли в честь отца. У Оберлинга долго не было детей, он был уже стар, когда его вторая жена, которая была едва ли не на тридцать лет его моложе, родила, наконец, долгожданного наследника.

— Ты всё это время жила здесь?

— А куда ж я денусь? Замуж я не хотела, никто меня не неволил. Была я сначала горничной, потом экономкой, а потом уж молодые и сильные стали служить, а я теперь — просто призрак былых времен. Одна мне радость — по замку Нефф снова ходит Браенг.

Я криво усмехнулась, поджав под себя ноги.

— Оберлинг, — поправил старуху лорд Максимилиан, подкравшийся сзади — как давно он здесь? — Моя супруга — Оберлинг.

— Это неважно, — упрямо ответила Шарлотта, нисколько не смутившись. — Кровь-то в ней Браенгов. И в детях тоже кровь Браенгов будет.

— Не сидите на полу, Милослава, — негромко сказал лорд Оберлинг. — Сядьте в кресло. Не полагается леди на полу сидеть.

Я со вздохом ухватилась за протянутую руку, поднимаясь. Снова запылали щеки от пробежавших по телу мурашек.

Полнолуние!

— Что с вашей обувью? Отчего вы босиком? Полы ледяные! Простудитесь, помрете от лихорадки, и тогда мне точно отрубят голову.