Сейчас стал сниться супруг драгоценный, чтоб ему пусто было, и тем меня еще больше бесил.

Дома в такие дни я загружала себя тяжелой работой и длительными прогулками. Сон становился спокойнее и крепче. Здесь гулять было негде — за ворота я выходить опасалась. По лестнице туда-сюда не набегаешься, да и посмотрят странно. Снег я поторопилась перекидать. Если полноценные оборотни могли волками или медведями бегать, и тем сбрасывать напряжение, то мне и деться некуда было.

Запуганный мной Дван лорда чисто брил каждый вечер, а утром его светлость повадился спускаться к завтраку. Видимо, мясо ему пришлось по вкусу. Даже щеки перестали быть такими ввалившимися. Пил, впрочем, Оберлинг не меньше, просто начинал теперь в обед. Зря я настояла на ежедневном бритье: с бородой он выглядел страшным и запущенным.

Мне бы полнолуние пережить, а дальше я снова буду к нему равнодушна. Пока же он мне нравился — хотя я этого совершенно не желала. Но вопреки всяческой логике, я даже простила своего супруга за безобразную брачную ночь: оборотень же! Звериная сущность, естественные инстинкты.

Чем ближе полнолуние, тем пристальнее становились взгляды, которые Максимилиан кидал на меня, и тем чаще я не отводила глаза. Словно между нами завязалась игра «Поймай меня, если сможешь». Пару раз мы сталкивались в коридоре, молча смотрели друг на друга и одновременно шагали то вправо, то влево, пытаясь избежать столкновения. Потом всё же расходились, задевая друг друга плечами. О прикосновения его рукава я всегда вздрагивала.

В один из дней он толкнул меня в стену, встал вплотную и уткнулся носом в мою шею — в место, куда он укусил в прошлый раз. Руками меня не лапал, губами не прикасался, просто обнюхал и ушел. У меня же колени затряслись так, что я не сразу нашла силы отлипнуть от стены. Собрала воды в пригоршню и плеснула себе в лицо, чтобы охолониться. Немного перестаралась: пришлось менять платье и сушить волосы, но зато сразу стало легче. С запозданием подумала, что надо было воду выливать не на себя, а на Оберлинга.

В ночь накануне полнолуния я сделала попытку забаррикадировать дверь. Из мебели сдвинуть смогла только бюро, но оно было одно, а дверей две: спальни наши соединялись через ванную комнату. Думала позвать спать с собой Анну, но представила, как в ночи супруг спутает ее со мной. Это мне не понравилось.

В конце концов, решила: будь что будет, чай не девочка, а замужняя женщина. Про свою влюбленность (теперь она казалась мнимой) в степного хана старалась не думать.

Приняв решение, велела перестелить белье в постели, искупалась в воде с травами, вымыла голову. С короткими волосами это было гораздо легче. Надела кружевной пеньюар (к моему стыду, принадлежавший ранее какой-то предыдущей супруге) и улеглась в постель — ждать.

Под утро, проснувшись от сумасшедшего сна, в котором лорд Оберлинг в том самом коридоре всё же целовал мою шею и губы, а его ладони нахально задрали юбку и оглаживали мои бедра, я поняла: не придёт. Разгоряченное тело требовало своего. Между ног ныло и пульсировало.

Решительно поднявшись, я прямо босиком и в пеньюаре отправилась требовать исполнения супружеского долга. Отчего-то мне казалось, что это абсолютно правильно и логично.

В хозяйской спальне никого не было. Постель была нетронута.

Обиженно выругавшись, я вернулась в свою кровать.

Наутро я поняла две вещи: я ходила босиком по каменному полу, и он не был холодным; а еще только чудо спасло меня от позора. Если бы в кровати оказался мой супруг — высмеял бы он меня нещадно.

За завтраком я старалась казаться невозмутимой, но щеки горели так, что хотелось приложить к ним ложку или тарелку. Оберлинг выглядел уставшим, помятым, но перегаром от него, как раньше, не пахло. Глядя на довольного чем-то супруга, по губам которого то и дело скользила улыбка, я невольно задумалась, где же он провел ночь.

После завтрака разыскала Двана:

— Лорд где ночью был?

— Так ведь полнолуние, миледи! — вытаращил глаза парень. — Бегал он. Оборачивался.

— Бегал он, — проворчала я, злясь на затопившее меня облегчение. — Шустрый какой!

Я бы тоже хотела побегать. Стены давили на меня. Не сдержалась, накинула плащ и вышла во двор, а потом и за ворота, и замерла от восторга. Вокруг была тишина и белизна. Горы вокруг не давили, а поражали своим великолепием. Они казались воздушными, словно облака, и изящными, словно замки фей. На высоких склонах гор из-под белизны зеленели сосны и чернели другие деревья. Снег нестерпимо блестел на ярком солнце, я моргала и щурилась. Вокруг крепостной стены виднелась цепочка следов, похожих на волчьи, уходившая к лесу.

Сделала шаг в белое безмолвье и тотчас провалилась ногой в рыхлый снег едва ли не по пояс. Однако неприятно.

Вспомнила, что я водница, уплотнила снег под ногами, и он вытолкнул меня вверх. Пожалуй, всё-таки дар водника ничуть не хуже, чем огненный. Утрамбовала себе дорожку, отошла прочь от замка и, наконец, увидела его со стороны. Крепостная стена внушительной не выглядела, камни кое-где выкрошились, зубцы осыпались. И всё же замок мне был мил, как родной. Он манил и звал меня к себе. Если это не магия Браенгов, то не знаю что. За такой короткий срок привязаться к груде камней невозможно.

Замок стоял на возвышении, будто на горке. Здесь, наверное, очень весело было бы прокатиться на санях. Интересно, где здесь овраг, куда моя предшественница провалилась? Под снегом, наверное, и не найти.

Сильный порыв ветра, точно чужая ладонь, толкнул меня в грудь, плеснул в лицо порошей. Я, не удержавшись, заскользила по склону, чудом удержавшись на ногах. Это еще что такое? Через мгновение я уже барахталась по пояс в рыхлом снегу, а злой ветер упорно толкал меня к обрыву. Да тут кто-то магией воздуха изволит баловаться?

Не на ту напали! От злости сил прибавилось. Уплотнила снег, поставила вокруг себя снежную стену. Выбралась из сугроба и быстро пошла к замку, пригнувшись. В лицо летел колючий снег. Сапожки были полны кусачего холода, снег забился в рукава и налип к юбке, к меху плаща. Руки заледенели. На будущее надо поискать перчатки. Чем ближе был замок, тем легче было идти. Ветер стих. Во дворе было пусто, выстиранное бельё висело неподвижно на натянутых между столбами веревках. Ни дуновения. Великолепное голубое небо без единого облачка.

Кто же у нас тут такой сильный маг? Или мой противник не из замка? Боюсь, помочь мне здесь некому. Абсолютно доверять я здесь не могу никому. Я немного подружилась с Мартой, мне нравятся ее дочки, я болтаю с Якобом, но все эти люди мне чужие.

Отряхнула с себя снег, зашла в дом, скинув тяжелый плащ. В зале у ярко пылающего камина сидела старуха, завернувшаяся в шаль. Я села рядом с ней прямо на лохматую медвежью шкуры, вытянув ноги в промокших чулках к огню. Сапожки пристроила рядом.

Где-то за спиной охала Анна, чистя плащ.

— Давно в этом доме не жил Браенг, — проскрипела Шарлотта, выводя меня на разговор.