– Позволь мне это сделать, – предложила Шира. – Садись.

Что ему оставалось делать? Он опустился на землю, и она стерла краску с его век. Моргая, он взглянул на девушку. Ее круглые, как луна, глаза горели и смотрели на него.

– Что все это значит? – спросил Лисандр.

– Похоронная церемония, – удивленно объяснила она. – А ты что думал?

– Я… – Он осмотрелся по сторонам. – Понятия не имею.

Шира опустилась напротив него на колени, склонив голову, будто художник, рассматривающий белое полотно, и начала распределять краску по его лицу. Она рисовала круги и символы, проводила от них полосы с его щек до шеи, дотягивая их до груди. Он чувствовал ее спокойное дыхание, пока она была полностью погружена в работу.

– А вы не поминаете мертвых? – спросила она отрешенным голосом. Ее пальцы скользили по его торсу; словно в трансе, она рисовала инородные символы поверх его старых шрамов – блеклых воспоминаниях о суровой школе Винсента, о том, как из него готовили достойного воина Амберана.

Перед внутренним взором Лисандра проносились различные картины. Моменты из прошлого, когда он почти каждый день терпел удары на поле боя. Как однажды тайком проследил за своим братом и в качестве наказания за любопытство должен был сразиться с ним. В окружении ревущих и смеющихся рыцарей короля. Под взором своего отца, который с каменным лицом наблюдал, как над младшим сыном издевались и избивали его, пока тот не рухнул на землю без сознания. И такое случалось часто, потому что одной из вещей, которым научил его Винсент, была гордость. И тогда он был слишком горд, чтобы сдаться. Даже, может быть, слишком высокомерен. Сколько времени он уже не вспоминал об этом? Вероятно, прошла целая вечность, но сейчас ему казалось, будто он вновь оказался тем мальчишкой с дрожащими руками и опухшими глазами, полными слез, заслоняющих обзор. Боль, страх. Это ощущалось весьма реально.

Шира вырвала его из размышлений, когда испуганно убрала от него свою руку и посмотрела на него. Ему казалось, что все те воспоминания он мог прочитать в ее взгляде. В блеске ее глаз он видел маленького, напуганного мальчика, которым он однажды был. Что все это означало?

– Это символы, которые отвечают за воспоминания о погибших, – сказала Шира и вздрогнула, словно только сейчас пришла в сознание. – Мурайя благословила этот цвет.

– Магия, значит? – спросил он непривычно ломким голосом.

Шира кивнула. Она выглядела смущенной и пристыженной. Лисандр не хотел вызывать в ней эти чувства. Со своим детством он уже давно примирился. И не был против поделиться с ней.

Рядом с ними стояло ведро с краской, который использовала Шира. Он окунул туда кончики пальцев, положил ладонь под ее подбородком и приподнял его. Широко распахнутыми глазами она смотрела на него и не двигалась, пока его большие пальцы размазывали полосы по ее уже расписанным щекам. Пока он это делал, в нем вновь и вновь вспыхивали картины прошлого. Но на этот раз – не его воспоминания. Он видел огонь, чувствовал смертельный страх и панику, даже жар на своей коже. Поток чувств, которые накатили на него и исчезли так же быстро, как и появились. Все, что осталось после – желание обнять Ширу.

– Вы готовы? – спросил кто-то рядом с ними.

Они испугались. Они были настолько погружены в воспоминания, что все происходившее вокруг отошло на второй план, а теперь вновь обрушилось на Лисандра.

Шира отпрянула от него.

– Да, мы готовы, – подтвердила она и поднялась на ноги.

– Что нужно делать дальше? – спросил Лисандр.

– Нам дадут свечи. Их пламя символизирует души погибших. Рисунки на наших лицах сделают нас похожими на духов и позволят мертвым увидеть нас в их мире. Мы сопроводим их души в царство Мурайи, где они найдут покой. Просто повторяй за мной.

Она взяла одну из свечей, зажженных женщинами, и Лисандр повторил за ней. Их путь проходил по улицам мимо альб, которые стояли перед домами, присоединяясь к ним, пока их шествие не насчитало сотни участников, разукрашенных, одетых в белое и держащих в руках свечу. Молча они шли босиком по улицам Баштаны и собирались у холма недалеко от городской границы.

Во тьме ничего не было видно, кроме моря свечей. Взгляд Ширы устремлен вперед, где на вершине холма стоял альб. Когда он поднял руки в воздухе, пламя оторвалось от свечей и образовало водоворот из света, ведомый ветром и тянущийся наверх к звездам.

Преисполненный благоговения, Лисандр повернулся к Шире, чей взгляд направлен в небо, пока в ее глазах отражались бесконечные огоньки. Еще никогда в жизни он не видел ничего настолько прекрасного. Даже если бы весь мир вокруг него оказался в огне, он не смог бы оторваться от Ширы.

Они попрощались с Баштаной почти в полночь. Шира привела лошадей – четырех статных коричневых кобыл со светлой гривой и блестящим мехом. Несколько альб заполнили седельные сумки провизией и пожелали им удачи.

Когда Лисандр смывал с себя белую ритуальную краску, Касса, Демиан и Эгин изводили его вопросами. Но оказалось сложно объяснить им, в какой церемонии он принял участие. Чтобы ее прочувствовать, нужно самим побывать на ней.

Шира тоже смыла краску со своей кожи. Вместо простой льняной рубашки на ней были кожаные штаны, блузка и туго затянутый корсаж. Она могла бы надеть хоть мешок из-под картошки и все равно притягивала бы к себе взгляды Лисандра.

Принц погладил одну из лошадей и заметил подозрительно свежее клеймо. Он вопросительно посмотрел на Ширу, на что та знающе ухмыльнулась. Лисандр хотел что-то сказать, возможно, пошутить, но решил этого не делать. Вместо этого отвернулся от нее. Во время похоронной церемонии они находились слишком близко друг к другу, и сила притяжения, которую она распространяла на него, была практически невыносима. Как он должен выполнить свою миссию, если все его мысли вращались вокруг нее? Ему просто необходимо освободиться от этого.

Эгин, собравшийся залезть на одну из лошадей, внезапно завертелся. Ребенок-альб дергал его за штанину; он повернулся сначала налево, потом направо, не сразу разглядев худенькую девочку.

– Что… где? – ворчал он, пока наконец она не бросилась ему в глаза. – А ну кыш. – Он пытался ее спугнуть и махал руками, словно хотел отделаться от надоедливой кошки. Девочка не шевелилась. Склонив голову набок, вопросительно взглянула на него. Эгин был заметно раздражен.

– Где твои родители? – Он повернулся к окружающим. – Никто ребенка не терял?

Демиан и Касса засмеялись.

– Почему твои волосы похожи на огонь? – спросила малышка.

– Потому. Почему твои уши такие острые?

– Если до них дотронуться, будет больно?

– Больно? Что?.. Нет, конечно же, нет. А теперь иди к остальным детям и дай взрослым выполнить свой долг. – Он вновь попытался подняться на лошадь, но девочка еще раз дернула его за одежду.

– Можно их потрогать?