будут покинуть север Добруджи, не могло превышать 42 тыс. человек, и сейчас желали бы получить от румын формальное подтверждение их предположения. Болгарские расчеты были разумны: румынская перепись 1930 г. насчитывала на севере Добруджи 39 100 этнических болгар, цифра 42 тыс. человек составляла их приблизительное количество в 1940 г. с учетом средних темпов рождаемости в предыдущее десятилетие[354]. Но А. Крецяну отказался связывать свою страну какими-либо цифрами и ответил сухим отказом, сославшись на то, что этот вопрос никогда ранее не дискутировался и что было уже поздно его обсуждать. И в самом деле было поздно, поскольку Гитлер уже нервничал. Болгары были вынуждены смириться с отказом А. Крецяну обсуждать цифры подлежащих обмену болгар из северной Добруджи (он им сказал всё же, что, по его оценкам, север Добруджи должны были покинуть приблизительно 56 тыс. этнических болгар) и в тот же день подписать договор[355].

Тактика А. Крецяну принесла его стране небольшую дипломатическую победу, предоставив его правительству возможность «освободить» больше сельскохозяйственных угодий для этнических румын из Кадрилатера, которым предстояло перебраться в территориально урезанную Румынию, чем вытекало из данных переписи. Но для того чтобы эта возможность стала реальностью, правительство должно было безжалостно вырвать из мест их проживания не только тех жителей области, которые зарегистрировались как этнические болгары во время переписи 1930 г. (вспомним, что регистраторам было приказано регистрировать самоидентификацию граждан), но и тех, кто идентифицировали себя как румын, однако по каким-либо причинам были «под подозрением» как скрытые болгары. Следует заметить, что такие подозрения возникали вследствие того, что господствовавшее в Румынии националистическое мировосприятие не допускало существования гибридных или двойственных идентичностей, которые часто возникают в местностях со смешанным населением и широко распространенным билингвизмом и особенно характерны для лиц, воспитанных в этнически смешанных семьях. Таких людей наверняка было много в северной Добрудже, и многие из них предпочли регистрироваться как этнические румыны, чтобы избежать повсеместной ксенофобии. И вот осенью 1940 г. властям предстояло решить, кто из этой массы лиц с такой двойственной идентичностью были «на самом деле» болгарами, а не румынами, и насильственно выдворить таковых из страны. Абсурдный и варварский характер всего предприятия должен был быть очевиден для его организаторов и исполнителей, но источники не зафиксировали ни одного протеста с их стороны.

Соглашение об обмене населением было подписано одновременно с договором об уступке Кадрилатера. Соглашение предусматривало создание Смешанной комиссии для наблюдения за выполнением обмена; эта комиссия обладала правом создавать смешанные подкомиссии с юрисдикцией над отдельными уездами, которым она могла делегировать свои полномочия (статья IX). Ответственность за составление списков лиц, которые поддержали обмен, т. е. этнических румын на юге Добруджи и этнических болгар на севере Добруджи, лежала на румынском правительстве. Если болгарские власти после перехода Кадрилатера под их контроль обнаруживали каких-либо жителей, которых они идентифицировали как этнических румын, они могли потребовать отправки их в Румынию (статья VIII). Эти лица могли опротестовать свою идентичность перед Смешанной комиссией или подкомиссиями[356].

Согласно правилам Смешанной комиссии (Приложение С к договору), списки определенных для обмена лиц следовало составлять на основе румынской переписи 1930 г., «скорректированной и дополненной с учетом произошедших позднее изменений» (статья 1). Эти списки должны были быть вывешены во всех населенных пунктах, где проживали предназначенные к обмену граждане; лица, нашедшие себя в этих списках, имели право опротестовать свою идентификацию как этнических румын или болгар перед совместными комиссиями, которые должны были оповещать о своем местопребывании; комиссии имели право заслушать все заинтересованные стороны, т. е. как вовлеченных лиц, так и власти, которые эти списки составляли (статья 5). Подкомиссии имели право, с согласия Смешанной комиссии, исправлять фактические ошибки, допущенные местными властями при составлении списков. Протесты со стороны лиц, которые переписью 1930 г. были зарегистрированы как этнические болгары, и членов их семей подлежали отклонению без права апелляции (статья 4)[357].

Очевидно, что эти правила были противоречивы. В то время как по точному смыслу статьи 1 «эвакуировать» (этот термин применялся в документе вопреки своему первоначальному смыслу, предполагающему перемещение лиц внутрь, а не за пределы страны) из северной Добруджи следовало лишь тех, кто во время переписи 1930 г. идентифицировал себя как этнические болгары, а также членов их семей и их потомков, статья 4 предусматривала, что в списки могут быть включены и другие, не идентифицировавшие себя как этнические болгары лица, которых власти сами и без консультаций с ними идентифицировали как этнических болгар. Если эти люди желали, чтобы их вычеркнули из списков, они должны были доказать с помощью «объективных данных», что не являлись этническими болгарами. Однако ни процедура опротестования, ни основания для пересмотра решения властей не упоминались в правилах, что оставляло решение властей на произвол комиссий. Противоречивый характер этих положений отражал достигнутый обеими сторонами в ходе переговоров компромисс, а отсутствие ясности в ключевых моментах стало поводом для многочисленных споров на протяжении трех месяцев, когда осуществлялся процесс обмена (14 сентября – 14 декабря 1940 г.). Болгары, ссылаясь на статью 1, стремились ограничить число возможных иммигрантов, в то время как румыны настаивали, что эта статья имела ограниченную применяемость, поскольку правила были составлены уже после того, как были созданы списки, и таким образом они были призваны скорее узаконить проделанную работу, чем служить руководством к действию для тех, кто ее выполнил[358].

6.2. Осуществление обмена населением

Поскольку время, в течение которого должен был осуществиться весь процесс, было ограничено – обе стороны стремились завершить перемещение до середины декабря, когда Дунай становится несудоходным, – спешка и произвол при составлении списков были неизбежны. Положение усугублялось тем, что особая роль в идентификации и «эвакуации» этнических болгар была отведена легионерам. Напомню, что основной опорой легионеров в Добрудже были арумынские поселенцы, которые испытывали сильную неприязнь к болгарам. Этнический арумын и легионерский активист Г. Чуметти был назначен 8 сентября 1940 г. на пост генерального комиссара Добруджи, уполномоченного координировать перемещение населения[359]. Военизированные формирования легионеров, имевшие в тот период официальный статус «легионерской полиции», получили указание оказывать поддержку полиции и жандармерии в исполнении их законных обязанностей, включая «эвакуацию» лиц, идентифицированных как этнические болгары[360].

Власти сознавали, что почти никто из болгар, заявил ли он о себе сам или был идентифицирован как таковой властями, не желал эмигрировать, поэтому они были обеспокоены тем, что этнические болгары могут скрыться в других регионах страны, за пределами Добруджи, чтобы избежать «эвакуации». По этой причине были введены временные ограничения на поездки из Добруджи в глубь страны[361]. Из-за отсутствия четких критериев установления