несомненно, часть населения была выдворена без рассмотрения их жалоб этим органом[369]. Но надежды румын «эвакуировать» все 75 тыс. «болгар» были сорваны решением болгарской стороны допускать пересечение новой границы только при наличии пропуска, выданного Смешанной комиссией. А. Крецяну, не обладавший властными полномочиями после вступления договора в силу, понимал, что на кону его честь и что румыны ведут себя недобросовестно. Он считал, что ни при каких обстоятельствах численность «болгар» не могла превысить цифру в 56 тыс. человек (которую он исчислил на основании данных переписи 1930 г. и темпов естественного прироста, но и она, несомненно, была преувеличена)[370]. Болгары под давлением румын в конце концов уступили и в конце октября согласились принять больше, чем 56 тыс. переселенцев. В ответ румыны были вынуждены согласиться начать переговоры по поводу максимального числа имеющих быть «эвакуированными» лиц. К 25 октября стороны пришли к согласию, установив потолок в 60 тыс. «эвакуированных», но с оговоркой, принятой по требованию румынской стороны, что это число могло быть пересмотрено в сторону повышения по результатам дополнительного соглашения[371].

Соглашение от 25 октября также упростило критерии, по которым определялись лица, подлежащие депортации. Согласно ему, север Добруджи был разделен на две части – южную и северную, по линии железной дороги Констанца – Чернаводэ. Все лица, идентифицированные румынскими властями в южной части как «этнические болгары», должны были быть «эвакуированы»; из сёл, расположенных в северной части, – только лица, по которым был достигнут консенсус в Смешанной комиссии, должны были выехать в Болгарию, в то время как в городах северной части предметом обмена становились лишь лица, зарегистрированные как этнические болгары во время переписи 1930 г.[372] Таким образом, «этничность», вопреки основному принципу национализма, вдруг стала определяться местом жительства индивидуума.

Это соглашение облегчило процедуру, и 2 декабря 1940 г. румынский сопредседатель Смешанной комиссии Николае Диану доложил, что «эвакуация» завершена. К тому времени румыны «эвакуировали» приблизительно 60 тыс. «болгар» (болгары утверждали, что фактически их численность достигала 63 тыс. человек), в ответ приняв 104 тыс. этнических румын из южной части Добруджи. С этого момента болгары практически перестали принимать эвакуированных, хотя на севере Добруджи оставались 6–7 тыс. «болгар», «половина в городах, половина в селах, которым смешанные комиссии выправили документы [о болгарском этническом происхождении]». Тем временем болгарские власти идентифицировали в Кадрилатере 7–8 тыс. человек, которые при переписи 1930 г. были зарегистрированы как этнические румыны, но упрямо отказывались переселяться на север Добруджи. Н. Диану предложил или эвакуировать и тех, и других, или не производить никакого обмена[373].

Согласно болгарским источникам, большинство «этнических румын», которые отказывались покидать юг Добруджи, чтобы переселиться на север, проживали в городе Тутракан (бывший румынский город Туртукая). Они обратились 12 ноября 1940 г. к болгарскому правительству с заявлением, в котором просили исключить их из списков выдворяемых в Румынию, утверждая при этом, что ни один из них не регистрировался когда-либо как этнический румын и что списки переписи 1930 г., по которым они проходили как таковые, были сфальсифицированы румынскими переписчиками. Они утверждали также, что являются этническими болгарами, горячо желавшими остаться в своей стране:

Мы болгары, потому что матери наши вскормили нас болгарским молоком. Мы болгары, потому что первой мы услышали болгарскую речь.

Мы болгары, потому что кровь наша пролилась за освобождение нашей крепости Тутракан…

Кто мы такие?

Спросите нас, и мы ответим.

Эти люди утверждали, что мысль о выдворении в Румынию их настолько ужасала, что они готовы были совершить самоубийство[374]. Но болгарские власти не были этим впечатлены, и в общем понятно, по какой причине: поскольку во время переписи 1930 г. этническая идентификация проводилась, как правило, добровольно и эти люди сделали выбор в пользу румынской идентичности, то, исходя из логики национализма, их лояльность «болгаризму» («българштина») была сомнительной. Более того, у болгар были свои собственные мотивы выдворить как можно больше лиц неболгарской национальности из Кадрилатера: помимо «эвакуированных» с севера Добруджи, в провинцию возвращались и этнические болгары, покинувшие регион в 1918–1940 гг., желавшие вернуть оставленное ими там недвижимое имущество. Болгарские власти попытались даже выдворить евреев в румынскую Добруджу, но румыны отказались их принять[375].

Напряжение между сторонами возросло настолько, что они стали угрожать друг другу новым германским арбитражем. Министр иностранных дел Румынии Михаил Стурдза (Mihail Sturdza) 5 декабря 1940 г. поручил румынскому послу в Берлине проинформировать германское правительство об отказе болгар принять оставшихся на севере Добруджи «этнических болгар, идентифицированных как таковые Смешанной комиссией», и намекнуть, что Бухарест рассматривает возможность просить о новом посредничестве держав Оси. Посол Румынии в Софии Е. Филотти тоже пригрозил болгарам новым арбитражем. Однако болгары не изменили своих позиций: они полагали, что угроза арбитражем была всего лишь блефом, и они сами прибегали к этому средству ранее[376]. В середине декабря болгары усилили давление, приведя на границу с Румынией некоторое количество «этнических румын», предназначенных к выдворению. Румыны ответили тем же, приведя на границу с Болгарией некоторое количество «этнических болгар», подготовленных к «эвакуации». Какое-то время этих людей перемещали в декабрьские холода с места на место, пока правительства не разрешили им разойтись по домам. Оказавшись в тупике, стороны были вынуждены начать переговоры о дополнительном соглашении[377].

Переговоры продолжались до 11 апреля 1941 г. и завершились подписанием протокола. Он предусматривал передачу 4700 этнических румын из Кадрилатера в обмен на 3600 этнических болгар из сельской местности северной части Добруджи. Этничность этих людей должны были перепроверить смешанные комиссии. Если в северной части Добруджи идентифицировалось менее 3600 этнических болгар, недобор должен был быть покрыт за счет горожан, идентифицированных по тем же критериям как лица болгарской идентичности. Важным новшеством являлось исключение смешанных семей из обмена населения. Правительства пришли к согласию, что по завершении этого обмена проблема будет считаться окончательно закрытой[378].

Деятельность подкомиссий продолжалась с 22 апреля по 9 мая 1941 г., а обмен происходил между 15 мая и 10 июня 1941 г. Он прошел при большем порядке и в меньшем напряжении. Из предварительного списка 9820 жителей северной части Добруджи, подлежавших эвакуации, были исключены 3611 членов смешанных семей, 1734 были переквалифицированы как лица неболгарского происхождения, а 1322 оказались «пропавшими без вести, умершими или внесенными в списки повторно». Следовательно, «годными к эвакуации» были признаны лишь 3153 человека. Неясно, воспользовались ли румынские власти упомянутым ранее предложением Н. Диану, чтобы при отборе «болгар» для «эвакуации» приоритетными были такие критерии, как размеры земельной собственности и политическая благонадежность. С болгарской стороны из первоначальной группы в 7–8 тыс. человек, подготовленной к «эвакуации» (румыны