селах с более благоприятными для сельского хозяйства условиями, привело к росту напряженности между местными румынами и переселенцами из Кадрилатера. Отражая эти всё более усиливавшиеся чувства, жандармский легион из города Тулча докладывал Инспекторату в Констанце следующее:

а) Македонцы люди неразвитые, непокорные, слушаются только своих руководителей, живут в праздности, проводя весь день в кафе.

б) Румыны бедны, постоянно пьянствуют, ссорятся, ленивы[391].

Чтобы исправить ситуацию и «создать самое искреннее и действительное братство македонско-румынского населения с местным населением», правительственная комиссия по изучению положения перемещенных лиц из Кадрилатера, во главе с генеральным инспектором жандармерии, генералом Константином Василиу, в марте 1941 г. предложила новое переселение, чтобы избежать концентрации арумын в отдельные сообщества[392]. Это предложение осталось, насколько можно судить по архивным документам, без последствий. Только 26 августа 1941 г. был принят чрезвычайный указ № 2396, который создал законодательную базу для окончательной передачи земли в частную собственность переселенцам из Кадрилатера. Они должны были получить наделы по 10 га по цене 1940 г. плюс 5 % годовых (что, учитывая галопирующую инфляцию, было значительно ниже рыночной стоимости); эту сумму нужно было выплатить из компенсации, которую каждый эвакуированный должен был получить из Болгарии за оставленное в Кадрилатере имущество. Но поскольку Болгария компенсации не выплатила, это положение так и осталось мертвой буквой.

Власти рассчитывали, что на землях и в хозяйствах, «освободившихся» на севере Добруджи после проведения «эвакуации» немцев и «этнических болгар», могли быть размещены около 12 700 семей, эвакуированных из Кадрилатера. До сентября 1943 г. не менее 11 678 глав таких семейств получили новые наделы, и 1200 других колонистов находились в процессе получения наделов. Но дело шло медленно, и выделение наделов продолжалось до 1947 г.[393] Однако если бы даже все эти 12 700 колонистов были размещены на севере Добруджи, приблизительно 9200 семей, или 44 500 эвакуированных из Кадрилатера остались бы без крова или без стабильного источника существования.

Некоторые высокопоставленные лица в правительстве Иона Антонеску попытались найти решение этой проблемы – одной из многих проблем, связанных с беженцами, ибо в тот момент в Румынии было более ста тысяч беженцев из Бессарабии, севера Буковины и севера Трансильвании – уже осенью 1940 г. Уполномоченный по вопросам территорий и перемещению населения из Добруджи, генерал Григореску (Grigorescu) в адресованном правительству меморандуме от 18 сентября 1940 г. выдвинул предложение, чтобы эвакуированные из Кадрилатера румыны, для которых было недостаточно земли на севере Добруджи, были размещены на экспроприированных у евреев сельскохозяйственных угодьях. Кроме того, продолжал Григореску, поскольку арумыны были известны своей коммерческой хваткой, их следовало «использовать» в качестве замены местных евреев, которые, особенно в Молдове, «монополизировали торговлю». Это последнее предложение подразумевало передачу арумынам коммерческих фондов, экспроприированных у евреев (об этих и другом экспроприированном у евреев имуществе смотри гл. 13)[394]. По сути, идея Григореску состояла в том, чтобы использовать проблему эвакуированного из Кадрилатера румынского населения как средство для ускорения «этнического очищения». Как мы вскоре увидим, это предложение вскоре станет официальной политикой румынского государства.

История обмена населением с Болгарией в 1940 г. – непопулярная в современной Румынии тема. Когда я изучал этот вопрос в архиве румынского Министерства иностранных дел, то в нескольких случаях с удивлением обнаружил, что я был первым специалистом, который работал с некоторыми важными делами. Даже историки, которые исследовали данную проблему, предпочитают трактовать ее в «фактологическом» ключе, избегая моральных оценок. В их представлении она выступает лишь как один из аспектов тех гигантских усилий, которые правительству пришлось приложить для борьбы с трагическими последствиями территориальных потерь лета 1940 г.[395] Однако значение этой истории огромно не только из-за колоссального количества людей, жизнь которых она перевернула, но с точки зрения того глубокого отпечатка, которое эти события оставили в ментальности румынских руководителей и бюрократов. Коварное и жестокое обращение, которому румынское правительство подвергло своих граждан «неправильной» национальности, большинство из которых не совершало ничего противоправного и не хотело ничего иного, кроме возможности жить в стране, в которой они родились и выросли, было беспрецедентным в новейшей румынской истории. С этого момента ранее немыслимая идея, что румынских граждан можно заклеймить как «чужаков» и затем выдворить, вопреки их ясно выраженной воле, за пределы Румынии, заменив другими, воспринимавшимися как часть румынской этнической группы, даже если они никогда в Румынии не жили и не хотели там жить, будучи однажды испытана на практике, стала восприниматься как законный и вполне приемлемый инструмент управления.

Заключение к части I

Летом 1940 г., в последние месяцы диктатуры Кароля II, произошла глубокая переориентация румынской внутренней и внешней политики. На международной арене страна отдалилась от своего традиционного союзника – Великобритании – и переориентировалась на нацистскую Германию. Во внутренней политике король провозгласил создание «тоталитарного» государства, смоделированного по германскому и итальянскому образцам. К власти пришли праворадикальные националисты, до той поры оказывавшие лишь ограниченное влияние на политику страны. Главной их целью внутри страны было «этническое очищение». Эта программа, впервые сформулированная Никифором Крайником в середине 1930-х гг., соединяла в себе главные моменты националистической мысли, которые многие годы циркулировали в различных правых кругах. В практической плоскости их отправной точкой был опыт румынского государства в области колонизации и переселения, который сторонники румынских правых интерпретировали как исключительно положительный, игнорируя огромные издержки таких предприятий – как финансовые, так и человеческие.

Сторонники румынских правых были настроены прогермански, поскольку считали, что в Европе под контролем нацистской Германии их мечта о «чистой» с этнической точки зрения Румынии могла бы, наконец, осуществиться, и при этом за сравнительно короткий срок. Именно это имел в виду С. Мануилэ, когда в середине октября 1941 г., в меморандуме, представленном Иону Антонеску, упомянул о «благоприятных исторических обстоятельствах», в которых якобы находилась страна. Однако, хотя праворадикальные националисты не были ни агентами нацистов, ни их фанатичными сторонниками, у них была своя собственная повестка дня, которая, резонируя с нацистской, не была идентичной ей. В отличие от нацистов, правые радикалы Румынии понимали концепцию нации не в расовых, а в этнонационалистических терминах. В соответствии с этим они склонны были считать, что все национальные меньшинства представляли угрозу для их нации, хотя и рассматривали некоторых из них, прежде всего евреев и ромов, как особенно вредных чужаков.

Часть II

Образцовая провинция

Глава 7

Новый режим

7.1. «Мне пришлось обманывать, лгать и нарушить торжественную клятву»

Кароль II отрекся от престола 6 сентября 1940 г., и в тот же