Замер, удерживая руку женщины в своей ладони. Очень уж двусмысленно прозвучали мои слова. В этот миг я осознал, что действительно не против большего количества обязанностей…

И прав.

Глава 34

Флоренс

У меня после ночного разговора с Александром будто гора с плеч рухнула!

И пусть с того момента прошло уже несколько дней, до сих пор в груди ёкало, когда я вспоминала его тёплый ироничный взгляд. И мягкое пожатие руки.

– Ты покраснела? – изумилась София, её лицо увеличилось в магическом шаре и сильно исказилось — сначала забавно вырос нос, потом глаз. Моргнув, подруга потребовала: – А ну наклонись! Нет, мне определённо не померещилось. И с каких это пор ты смущаешься от простого вопроса о госте из живого мира?

Она отстранилась, становясь более гармоничной. И тут же подскочила так, что шар полыхнул магией. Закрыла ладонями губы и округлила глаза.

– Неужели вы…

– Что? – нахмурилась я.

– Ну это… – Она подмигнула и прошептала: – Теперь парочка?

– Тише ты! – Я быстро оглянулась на дверь своей комнаты и, убедившись, что та плотно прикрыта, вздохнула с облегчением. Погрозила подруге пальцем. – Я понимаю, тебе повезло влюбиться в Устина, вот и хочешь устроить личную жизнь всем вокруг… Может, ограничишься Бэтрис?

– Кстати о ней, – посерьёзнела подруга. – Пора уже это обсудить.

– Нет, – отрезала я.

– Устин волнуется, что недомолвки между стражами приведут Шаад к гибели, – продолжала настаивать она. – Скажи, что точно произошло. Может, Бэтрис заперла тебя в Замирье случайно?

– Может быть, – согласилась я.

– Я тебе не верю, – тут же заволновалась София.

– Тогда почему спрашиваешь то, во что изначально не веришь? – по-дружески поддела я. И с тяжёлым вздохом добавила: – Соня, послушай. Что бы тогда ни произошло, это уже в прошлом. Ты же не думаешь, что Бэтрис встанет на сторону магнера?

– Нет, конечно, – фыркнула она.

– Она страж и будет защищать Шаад до последнего вздоха, как любой из нас, – пожала я плечами. – А угроза нападения с каждым днём растёт. Чем дольше не появляется магнус, тем яростнее будет битва.

– Магнер остался один, – отмахнулась София. – Мы справимся! Лучше расскажи, как поживает у вас Сашка. Мне жуть как любопытно…

– Вижу, – невольно рассмеялась я.

Живой интерес подруги к земляку развеял тучи, которые душили меня во время этого непростого разговора. Устин не одобрял моего решения простить Бэтрис, и отношения между стражами натянулись, как струнка.

Я же держалась за свой выбор, потому что отчасти чувствовала себя виноватой. Да, я вернулась к детям, но при этом снова открыла магнеру путь в Шаад. И пусть никто из стражей ни разу не упрекнул меня в этом, не могла избавиться от давящего чувства ответственности.

Ведь я понимала, что должна была пожертвовать собой, но сердце рвалось к детям… И поэтому я с отчаянием ухватилась за возможность. Переложила ответственность на Александра, обвинив его во всех грехах. «Прости», сказанное в ту ночь, было и об этом тоже.

– Ну же, – поторопила меня София. – Я умираю от любопытства! Что он ещё натворил?

– Ох, вытворяет он, конечно, во что горазд, – хихикнула я и, подняв с пола шар, направилась к двери. – Я тебе лучше покажу!

– Стой-стой! – воскликнула подруга. – Это что за уродство рядом с твоей кроватью?

– Ты имеешь в виду картину?

Я повернула шар к стене, на которой красовалось аляповатое нечто, один взгляд на которое вызывал у меня улыбку. Я возразила:

– А мне кажется, это мило… Знаешь, когда Саша рассказывал детям о стиле лофт, Джессика загорелась написать портрет Агнесс, чтобы повесить его на этой стене. Хотела оживить её…

– Оживить эту стену может шпатлёвка и покраска, – вставила София свои вечные «пять копеек». Что означало это выражение, попаданка примерно объяснила. – Понять не могу, как ты могла позволить этому пожарному так изуродовать свой замок. Он превратил твой дом в пещеру допотопного человека. Лофт? Да этот стиль выбирают только ленивые холостяки. Чтобы обои не клеить!

– Да-да, – рассеянно отозвалась я, уже наученная, что вступать в спор о стилях с Софией лучше не надо. – И вот, когда на картине уже был нарисован ребёнок… Надо признать, было довольно похоже! Так вот, Джесс решила продемонстрировать работу младшей сестре. Я лишь на минутку отвернулась, чтобы обсудить с Александром меню ужина…

– Агнесс не понравилось? – со смехом предположила подруга. – Посчитала, что Джессика недостаточно достоверно её изобразила, и решила исправить?

– Нет. – У меня потеплело в груди от одного воспоминания. – Мы сами не сразу догадались… Смотри! Ничего не напоминает? Маленькая подсказка: посчитай вот эти пятна.

– Малышка дорисовала остальных? – догадалась София. – Это, наверное, Джонатан с сестрой, ты… Хи-хи! Какая красотка с глазом на носу… Точнее, на морде собаки! Пёсель Лаврентьевич получился великолепно, особенно все его шесть хвостов!

– И как ты всё это видишь? – заулыбалась я. – Мы лишь по количеству пятен догадались.

– Некоторое время я увлекалась абстракционизмом, – ехидно заметила подруга и добавила серьёзнее: – У Агнесс настоящий талант. Она ещё ходить не научилась, а как рисует! Но всё-таки, что это за уродство?!

Я покачала шаром, пытаясь понять, какая из задумок Александра так сильно раздражает Софию.

– Нет, эта громадная люстра мне даже нравится, – вела меня подруга. – Кстати, хорошая задумка. Надо попросить Януария Второго просверлить в трубе веранды такие же отверстия и поставить в них светящиеся шарики моей дочки. Знаешь, что в живом мире вот-вот будут праздновать Новый Год? Почти гирлянда получится!

– Может, вешалки? – повернулась я.

– Так это вешалки? – угрюмо проворчала София. – А я подумала, что у Сашки материала на что-то не хватило, вот он махнул рукой и наплёл тебе, что так и задумано… Нет, ты мне скажи — где у этих стульев вторые половинки?

– Внутри, – честно призналась я. Настроение подскочило до отметки «чудесно». – Когда Сокол их сделал, Джонатан решил пододвинуть их к стене, чтобы не мешались… Магией! Ну и…

– Ясно, – расхохоталась подруга. – Они