– Других пассажиров не будет?

– Нет. Только вы, я и один палубный матрос,который умеет готовить.

– Как его зовут?

– Уэлли.

Фанера затрещала, но не сломалась. Когда онипрыгнули на борт, судно немного осело. На носу стояли в ряд емкости с дизельнымтопливом и питьевой водой. Через открытую дверцу, преодолев две ступеньки, онипопали в каюту, где имелось четыре койки с тонкими матрасами из поролона,застеленными белыми простынями. Потолок нависал низко, иллюминаторы былизадраены. Нейта чрезвычайно огорчило отсутствие кондиционера. Каюта накалилась,словно печь.

– Мы достанем вентилятор, – пообещал Жеви,прочитав его мысли. – Когда корабль двигается, здесь не так Душно.

В это верилось с трудом. Протискиваясь боком вузких Проходах, они обследовали все судно: кухню с раковиной и пропановойплитой, машинное отделение и, наконец, маленькую ванную комнату. В машинномотделении голый по пояс суровый мужчина, истекающий потом, смотрел на зажатый вруке гаечный ключ так, словно тот его смертельно обидел.

Жеви знал этого человека и все же умудрилсясказать что-то не то – машинное отделение вмиг огласилось руганью. Нейтблагоразумно ретировался на палубу, откуда увидел маленькую алюминиевуюлодочку, привязанную к “Санта-Лауре”. В ней были весла и подвесной мотор, иНейт внезапно представил, как он и Жеви мчатся в этой лодочке по вздувшейсяводе, продираются сквозь водоросли и плавающие бревна и таранят аллигаторов.Приключения становились все занятнее.

Жеви засмеялся, и напряжение спало.

– Ему нужен масляный насос, – сказал он. – Амагазины сегодня закрыты.

– А завтра? – поинтересовался Нейт.

– Без проблем.

– А зачем эта лодочка?

– Она может пригодиться.

По скрипучим ступенькам они взобрались намостик, где Жеви обследовал штурвал и моторные рубильники. Позади рубкинаходилось маленькое открытое помещение с двумя лавками: здесь Жеви и матросбудут по очереди спать. А дальше начиналась верхняя палуба площадью околопятнадцати квадратных футов, прикрытая ярко-зеленым навесом.

Внимание Нейта привлек весьма удобный на видгамак, натянутый вдоль палубы.

– Он ваш, – улыбнувшись, сказал Жеви. – У васбудет масса времени, чтобы поспать или почитать, лежа в нем.

– Очень мило, – заметил Нейт.

– Это судно иногда используется для перевозкитуристов, преимущественно немцев, желающих полюбоваться Пантаналом.

– Ты ходил на нем капитаном?

– Да, пару раз. Несколько лет назад. Хозяин неочень приятный человек.

Нейт осторожно присел на гамак, потом медленноподнял усталые ноги и, перевалившись через край, улегся. Жеви раскачал гамак ивернулся к механику, чтобы что-то еще с ним обсудить.

Мечты Лилиан Филан о спокойном семейномрождественском ужине разлетелись в прах, когда поздним вечером пьяныйТрой-младший заявился домой с Бифф, с которой они отчаянно ссорились. Супругиприехали на двух машинах – новеньких “порше” разных цветов. Когда Рекс, тожеподвыпивший, упрекнул старшего брата в том, что он мешает матери тихо встретитьРождество, дом наполнился криками. У Лилиан было полно народа: все четверо еедетей – Трой-младший, Рекс, Либбигайл и Мэри-Роуз – приехали со своимиодиннадцатью отпрысками и кучей друзей, большинство которых Лилиан не звала.

После кончины Троя его внуки, равно как и ихродители, обросли множеством новых приятелей и прихлебателей.

До появления Троя-младшего вечер проходил милои пристойно. Никогда прежде здесь не дарили таких шикарных подарков. Несмущаясь ценой, наследники Троя накупили друг другу одежды от модных кутюрье,ювелирные украшения, электронные технические новинки и даже произведенияискусства. Деньги явили образ лучшего, что они могут дать.

Всего через два дня должны были огласитьзавещание.

Спайк, муж Либбигайл, с которым онапознакомилась в реабилитационной клинике, попытался урезонить Троя-младшего иРекса, за что мгновенно схлопотал от первого весьма нелестную аттестацию:Трой-младший напомнил ему, что он “жирный хиппи с мозгами, съеденными ЛСД”. Этооскорбило Либбигайл, и она обозвала Бифф шлюхой. Лилиан Убежала к себе вспальню и заперлась там. Внуки со своей свитой спустились на нижний этаж, гдекто-то заранее набил Холодильник пивом.

Мэри-Роуз, которую едва ли можно было назватьсамой благоразумной и наименее взрывной из четырех детей Лилиан, убедилабратьев и Либбигайл прекратить вопли и, словно боксеров в перерыве междураундами, развела их по Разным углам. Каждый кучковался со своей компанией:кто-то в кабинете, кто-то в гостиной. Воцарилось хрупкое перемирие.

Не пришедшие к общему соглашению адвокатытеперь работали отдельными командами, и каждая претендовала на то что наилучшимобразом представит интересы своего клиента.

Они часами совещались, высчитывая, как быурвать кусок пирога побольше. Четыре маленькие адвокатские армии – а еслисчитать поверенных Джины и Рэмбла, то шесть, – работали в лихорадочном режиме.И чем больше времени наследники Филана проводили со своими адвокатами, темменьше они доверяли друг другу.

Спустя час после наступления затишья появиласьЛилиан. Ничего не сказав, она проследовала на кухню и стала заканчиватьприготовление ужина. В фуршете был свой смысл.

Можно было есть, передвигаясь по дому, собиратьсягруппами, наполнять тарелки и возвращаться в свои безопасные уголки.

Таким образом первому семейству Филана все жеудалось провести рождественский вечер относительно мирно.

Трой-младший в одиночестве ел ветчину сосладким картофелем в баре патио. Бифф ужинала с Лилиан на кухне. Рекс со своейженой-стриптизершей Эмбер наслаждались индейкой в спальне, наблюдая потелевизору за футбольным матчем. Либбигайл и Мэри-Роуз с мужьями пристроились вкабинете.

А внуки с приятелями, прихватив мороженую пиццу,вернулись вниз, где пиво лилось рекой.

Второе семейство Троя вообще не отмечалоРождество, во всяком случае, совместно. Джейни не любила праздников, поэтомуотправилась в Швейцарию, куда съезжались симпатичные европейцы покататься налыжах и себя показать. Она взяла с собой двадцативосьмилетнего тренера пободибилдингу по имени Лэнс, который, несмотря на то что Джейни была вдвоестарше его, радовался редкой возможности совершить такое путешествие.