трудно было кого-то опознать.

Лександра стояла перед дверью и дрожала. На глазах появились слезы. Проповедник подошёл к ней и протянул руку.

– Уже нечего бояться, – сказал он, – пришло другое время. Осталось лишь самое сложное – сделать первый шаг.

Лександра взяла его за руку, и они вместе вышли на свет.

***

Через какое-то время они вернулись в резиденцию и расселись за большим столом в столовой комнате. Они были перевозбуждены и с трудом сдерживали свои эмоции.

– Теперь рассказывай всё, что тебе известно, – сказал Надзиратель Проповеднику.

– Три года назад наступила новая эпоха, – ответил Проповедник.

– То есть Дальняя Звезда уже три года не причиняет никакого вреда? – спросил Горыня.

– Думаю, да, ведь законы прошлой эпохи работать перестали. Перестраивается всё пространство вокруг: природа, растения, космос и человек, разумеется. С человеком сложнее, у него есть привычки, особенности характера, даже волей человека можно управлять через определённые механизмы, если у него нет знаний. Теперь у вас есть хоть какие-то знания, и вами управлять будет уже гораздо сложнее.

– Мы должны рассказать об этом людям, – вступил в разговор Матвей.

Проповедник отрицательно покачал головой.

– Скажите честно, – обратился он к Надзирателю, – стали бы вы спасать меня, если бы ваша дочь не попала в лечебницу?

– Нет.

– Тоже относится и к остальным людям, – Проповедник перевёл взгляд на Матвея. – Они ещё не готовы. Они сочтут вас за еретиков и скорее сожгут на костре, чем поверят словам. А добровольно выйти днём на свет Дальней Звезды решится один из ста тысяч. Я пытался распространять знания доступными для меня способами, в ответ меня объявили еретиком и приговорили к казни.

– Значит, – сказал Надзиратель, – и мы будем распространять знания доступными для нас способами.

– Какими? – спросил Горыня, догадываясь, о чём говорит Надзиратель.

– Днём в столице очень мало патрульных. Это всего пятьдесят человек, прибывших с Малого Континента. По крайней мере, так было до назначенной казни. Им, одетым в защитные костюмы с ног до головы, не страшен свет Дальней Звезды. Сейчас мы понимаем, что он не страшен никому. Поэтому мы можем передвигаться по столице днём и хотя бы разносить листовки с информацией. Начать нужно с малого.

– Это неплохая затея, – ответил Проповедник, – но она никак не поможет тем, кто уже в лечебницах.

– Подкрепим информацию действиями, – сказал Матвей, – нападём на лечебницы и освободим людей!

– Это очень серьёзно, – сказал Надзиратель. – Нужно всё хорошенько обмозговать. Следующую ночь мне придётся провести в администрации из-за чрезвычайного положения. Буду делать всё, чтобы найти тебя! – улыбнулся он, смотря на Проповедника. – Потом приедет Зимовит. После и решим, что будем делать дальше.

глава двенадцатая

День был пасмурным. Листва шелестела на порывистом ветру. Пейзаж вокруг казался серым. Но даже в отсутствии Дальней Звезды, чей свет скрывался за облаками, в лесу было приятно находиться. Ручей всё так же журчал на камнях. Слава ощущал новое чувство, которое пришло к нему – единение с природой в одно целое. Пока он не мог сформировать свои ощущения именно такими словами, но он чувствовал перемены внутри себя. Это были приятные, воодушевляющие перемены.

В четвёртый раз Слава находился в лесу, и в третий раз вместе с Велизарой. Поначалу они снова молчали, но через какое-то время разговорились, и их было уже не остановить. Они рассказывали смешные истории из детства, из школы, о том, как поступали в университет и о многом другом…

В студенческом же городке они вели себя так, будто не знакомы. Случайно встречаясь в столовой или в парке, они проходили мимо, не обращая друг на друга никакого внимания. Славе приходилось сдерживаться, когда он видел Велизару вместе с Иваном, а ей терпеть компанию того. Отец и мать каждую ночь напоминали ей о необходимости союза между их семьёй и Жваликовскими, придумывая всё новые доводы и пугая разными опасностями.

Слава присел на большой плоский камень, который оказался тёплым.

– На ручей можно смотреть вечно, – сказал он.

Велизара присела рядом.

– Всю жизнь бы сидела и смотрела.

– Уйти бы в лес, – стал мечтать вслух Слава, – построить дом, создать свой собственный мир со своими правилами, с человечными и справедливыми условиями жизни…

– Я бы пошла с тобой, – Велизара понимала, что это просто глупые выдумки и с интересом участвовала в них.

– Только недалеко от побережья, – обрадовался Слава и дал волю воображению, – ведь в морях всё ещё есть рыба. Надо же будет чем-то питаться!

– Или уплыть на Вулканические острова…

– Интересно, там действительно живут какие-то дикари? И прячутся ли они от дневного света?

– Выйти замуж за какого-нибудь красивого дикаря…

– Или жениться на красивой дикарке…

Они расхохотались и долго не могли успокоиться, смеялись до коликов в животе.

Следующей ночью первой лекцией была дисциплина под названием «действительность прошлого». Слава чуть было не опоздал на занятия. Он проспал и пропустил первую трапезу в столовой. Одевшись в спешке, Слава побежал в университет, позабыв тетрадь с записями предыдущих лекций. Только преодолев половину пути, он вспомнил, что этой ночью должен состояться последний в семестре коллоквиум. Возвращаться было нельзя, иначе он бы не успел к началу лекции. Слава понадеялся на память, ведь эта дисциплина была его любимой.

Аудитория уже наполнилась студентами. Прозвучал звонок, и в самый последний момент Слава успел заскочить внутрь, прежде чем Михаил Васильевич закрыл входную дверь.

Запыхавшись, Слава занял своё место рядом со Жданом.

– Где ты пропадал? – прошептал его удивлённый друг.

– Забудь, – отмахнулся Слава.

Михаил Васильевич провёл рукой по белой бороде, затем сложил руки в замок за спиной и прошёлся по аудитории.

– Ну, что, все готовы? – спросил он.

Преподаватель взял билеты с вопросами и сам разнёс их по аудитории, вручив каждому студенту.

– Пятнадцать минут на подготовку, а потом по очереди будем отвечать, – сказал Михаил Васильевич и подошёл к окну.

Слава взял билет и прочитал вопросы. Через мгновение он с облегчением выдохнул. Эту тему он знал наизусть. На листке бумаги Слава начал писать план ответа, ведь отвечать приходилось устно.

В аудитории воцарилась тишина. Через пять минут один из студентов, который учился на «отлично», поднялся со стула и хотел пойти отвечать, как вдруг его опередил Иван. Иван остановил студента, схватив за руку, и пошёл отвечать сам.

– Куда вы так торопитесь? – Михаил Васильевич напрягся, чувствуя, что Иван замыслил очередную пакость.

Иван сел на стул напротив преподавательского стола, перекинув ногу на ногу, и отдал билет в руки Михаилу Васильевичу.

– Хорошо, я сам прочту вопросы. Первый…

– Не стоит, – сказал Иван, махнув рукой, и добавил с издёвкой, – дядя Миша, как вам не стыдно!