– Мария Августовна, держите ухо востро с этим писакой, а то он напишет, что вы контактер.

– Контактер? – удивилась старая дама, переводя взгляд на журналиста. – Это который с пришельцами?

– Мой друг шутит! – поспешил заверить ее Добродеев, и они раскланялись…

– И что ты об этом думаешь? – спросил Добродеев, когда они неспешно шли к центру города. – Ты думаешь, Илона говорит правду?

– О чем?

– Что не знала жертву. Она показалась мне какой-то перепуганной. Как она уставилась на нас… как на привидения!

– Неудивительно после того, что случилось у нее в доме. Она не врет и действительно перепугана. Любой на ее месте был бы перепуган.

– Ты думаешь, она не знает, зачем они приходили? А может, приходил всего-навсего один?

– Один? Ты хочешь сказать, убила она? Ты ошибаешься, Лео. Уж скорее Мария Августовна. Сильная личность!

– Ну не так прямо… Я думаю, девушка может знать, кто убийца. Мария Августовна рассказывала про ее друга, который внезапно исчез… Почему?

– Я уверен, майор взял этого друга на прицел. Меня больше интересует другое: какого рожна им было надо? Там нечего брать. У профессора нечего брать. В музее нечего брать. В смысле есть, что брать, но ведь ничего ценного не взяли. И тем не менее кто-то проникает в квартиру профессора, где смахивает с полки рукописи, в музей, где зачем-то переворачивает краеведческий ящик, и к нашей новой знакомой, где происходит убийство и пропадает картина. И еще вопрос: а не был ли это один и тот же персонаж? Раз сошло с рук, другой, а на третий раз его убили.

– Ты думаешь? А кто убил?

– Кто? Ищи кому выгодно. Не знаю, Леша. Должно быть, тот, с кем он пришел…

Монах оборвал фразу и замолчал, уставившись в тротуар. Он остановился, Добродеев тоже остановился, в итоге они так и стояли посреди тротуара, а толпе приходилось их обтекать.

– Что?

– Необязательно вместе, – наконец изрек Монах, поднимая указательный палец. – Необязательно!

– По очереди? – поразился Добродеев. – Ты думаешь? Сразу двоим, не связанным между собой злоумышленникам, понадобилось в одно и то же время прийти в совершенно незнакомый дом с неизвестной целью? И они там столкнулись? Думаешь, случайность?

Монах пожал плечами.

– Леша, я бы поговорил с невестой этого Николая. Как ее? Людмила Жако́? Как ты на это смотришь? Это не будет считаться вмешательством в следствие?

– С каких пор ты стал таким щепетильным, – ухмыльнулся Добродеев. – Я бы тоже с удовольствием взглянул на эту диву модельного бизнеса. Интересно, Жако́ настоящая фамилия? Или псевдоним?

– Не суть. Лично я не взял бы себе такой псевдоним.

– По-моему, очень милый, такой легкомысленный, яркий, как раз для модельки. А какой взял бы?

– Ну… – задумался Монах, теребя бороду.

– Что-нибудь связанное с мамонтом, – подсказал Добродеев. – Или с динозавром. Чтобы передать мощь и габариты.

– Динозавры, мамонт… – проворчал Монах. – Кстати, в Аргентине недавно был найден самый большой из известных ящеров, его назвали патаготитаном. Высота тридцать семь метров, вес около семидесяти тонн. Параметры «Боинга». Можешь представить себе эту бронемашину? Как она передвигалась, не знаешь? Чтобы таскать такой вес, нужен сверхмощный каркас. А мотор? Какой силы мотор нужен? И при всем этом сравнительно небольшой мозг. Кто это выдумал и зачем?

– Природа, Христофорыч! Хотелось бы на такого взглянуть. Я уверен, рано или поздно его клонируют, как в кино про парк динозавров.

– Ни одна из этих тварей не выжила бы в наши дни, Лео.

– Почему?

– Она не смогла бы даже подняться и встать на лапы. Даже если бы не было метеорита, они все равно бы вымерли.

– Почему?

– Из-за веса.

– А раньше могли?

– Раньше могли.

– Почему?

– А как, по-твоему?

Добродеев задумался. Но так и не придумал ничего путного и сдался:

– А по-твоему?

– Согласно теории расширения небесных тел, наша планета увеличивается в размерах, а значит, возрастает сила гравитации. И вес ящеров двести миллионов лет назад был меньше, чем был бы сейчас, скажем, вполовину. А может, еще меньше. Кстати, Циолковский в свое время писал о влиянии гравитации на размеры живых существ.

– Но все равно много!

– Много. Возможно, были другие факторы, нам пока не известные. Если ты задумал клонировать древнего ящера, имей в виду, тебе придется возить его на здоровенной платформе. Это уже не говоря о том, сколько он жрет.

– Тогда не буду, – согласился Добродеев.

– Правильное решение, – одобрил Монах. – Теперь к нашим баранам, Лео. Нам бы достать фотографию жертвы, этого Николая Рудина, и показать всем заинтересованным лицам. Сможешь?

– Смогу. Показать соседям профессора?

– И профессору тоже. И в музее. Он человек, значит, оставляет следы. Если не физические, вроде забытого портмоне или деревянной ноги, то в памяти неосознанных свидетелей. У меня чувство… чисто гипотетически, что вламывался в квартиры и музей один и тот же персонаж.

– Довламывался, – заметил Добродеев. – Достанем. Еще?

– По ходу сообразим. После яблочного вина у меня изжога, – озабоченно сказал Монах. – К Митричу?

Добродеев кивнул…

В девятнадцать сорок четыре пятнадцатого августа водители и пассажиры транспортных средств, проезжавших по Зареченской трассе, стали свидетелями крупного ДТП: синий «Субару», потерявший управление, перемахнул через разделительный бордюр и вылетел на встречную полосу, где столкнулся лоб в лоб с устрашающего размера фурой. «Субару» расплющило и собрало в гармошку, фура съехала на обочину и сильно накренилась, но удержалась от падения и застыла в опасной позиции. Жуткое зрелище. Несколько машин, следовавших за фурой, резко тормозя, стали поперек трассы, а несколько слетели с дороги и оказались в придорожном леске. На дороге образовался длинный затор. Никто, к счастью, не погиб, кроме водителя синей «Субару». Четверо пострадавших отделались сломанными ребрами, одной сломанной рукой и множественными ссадинами.

Майору Мельнику, просматривавшему следующим утром сводки дорожных происшествий за пятнадцатое августа, внешность водителя синей «Субару» показалось смутно знакомой. Хотя, принимая во внимание повреждения, полученные погибшим при столкновении, судить было трудно. Видимо, сработало чутье. Майор достал «парковые» фотографии и отправился в морг. Дорожные происшествия не входили в его компетенцию, и просматривал он сводки исключительно в силу свойственной ему упорядоченности и желания быть в курсе – так просматривают утреннюю газету, с той лишь разницей, что сводки были вчерашние.