камень — ответственность лишь Альфы и приближенных к нему волков.

Стая знала лишь старые легенды, мы — знали правду.

И правда была лишь в том, что из года в год эта штуковина требовала крови.

Всегда в одно время и после — умолкала на целый год, не вызывая никаких беспокойств.

В сущности, я всегда забывал об этом камне сразу после того, как был проведен ритуал посвящения молодых волков.

Вот только сейчас что-то пошло не так…

— Ты тоже это чувствуешь? — внезапно спросил Зархан, тревожно оглядываясь по сторонам. — Зверь беду чует, Ардо. Неспроста это все.

Кивнул.

Мой зверь не просто чуял беду.

Он уже ощетинился, обнажая клыки перед неведомым врагом…

И почему-то сейчас особенно захотелось вернуться к ведьме, просто посмотреть ей в глаза и просто удостовериться, что с ней все в порядке.

Я снова провел по отполированной поверхности камня.

Еще совсем маленькая, едва заметная трещина могла превратиться в настоящий разлом, если не понять, что этой кровавой, бездушной твари нужно.

— Следи за ним. Если что — сразу сообщай.

— Слушаюсь, эрраи.

Похлопав друга по плечу, я направилась в дом, где почти сразу оставил притихшую ведьму.

Девчонка все еще не спала.

Замерев, она стояла у окна спальни и смотрела куда-то в ночь, на расходящиеся в мрачной темноте молнии.

Подойдя к ней сзади, бережно прижал к себе, от чего она вздрогнула, явно не услышав как я вернулся в дом.

— Напугал? — спросил хрипло и принялся покрывать неторопливыми поцелуями шею.

Зверь хотел ласки.

Хотел утащить ведьму под бок, растопить лед, в который она закуталась, как в спасительный кокон, и всю ночь неспешно наслаждаться её близостью.

А еще — он хотел вышвырнуть из груди это непонятное, все уверенней разраставшееся в груди беспокойство.

— Мне позволен телефон? — спросила девчонка, никак не реагируя на мои прикосновения.

В голосе всё тот же лёд.

— Пока нет.

— Ты говорил, что я не пленница.

— Я сказал, что это зависит от тебя — притянул к себе за округлые бедра. — Но если хочешь манипулировать этой фразой — приступай. Готов послушать. Но недолго.

— У меня на завтра назначено посещение… врача. Психолога — голосок едва заметно зазвенел от волнения. — Я хожу к нему регулярно. Если тебе плевать, я, конечно, пойму. Ничего другого от тебя и не жду.

— Ты бы хоть постеснялась манипулировать так явно — рассмеялся ей в шею и снова поцеловал, легонько прикусывая кожу — Что за проблемы?

— Я лечу тягу к клептомании, которая досталась от матери — ведьма озвучила явно заранее заготовленный ответ.

А зверь заворчал, чувствуя ложь.

— Врать необязательно… Нужно — пойдешь. Этого достаточно.

Немного подтолкнул девчонку, заставляя её упереться ладонями о стекло.

А за окном уже вовсю сверкали молнии, по буйным, высоким лесам расползались раскаты грома и, наконец, с тяжелых туч сорвался ливень.

Природа злилась, а мы оба были чем-то обеспокоены.

Еще там, у костра, зверь чувствовал смятение своей пары, и сейчас он видел лишь один способ это смятение унять.

Развернув девчонку к себе, впился в мягкие губы, бережно обхватывая лицо горячими ладонями.

И когда получил первое сопротивление, продолжил еще настойчивей.

— Тише, кроха. Тише, не обижу — шептал ласково — Доверься. Ты ведь знаешь. Чувствуешь, что нам обоим сейчас это нужно…

Ответить я не позволил, тут же запечатывая сладкие губы новым поцелуем.

Знал — в ответ польется один лишь только холодный яд.

Одни глупости.

Одно упрямство.

А сейчас нам обоим нужно было совсем другое.

— Ты — моя… — выдохнул в губы.

Ведьма замотала головой.

— Моя… — повторил, дурея от её манящего запаха — Навечно, Айса. Теперь моя.

Каждое слово — словно заклинание, которое стальными нитями пронзало вечную связь.

Но ведьма, взбесившись после этих слов, теперь боролась уже не на жизнь, а на смерть.

— Не смей! Не смей так говорить! Отпусти!

И на последнем слове из груди девчонки неожиданно вырвался жалкий, беспомощный всхлип. Ослабив хватку, я увидел, что в злых глазах теперь стояли слезы.

Ведьма со злостью оттолкнула меня от себя.

Затем — еще раз ударила по груди ладонями, в которых теперь загорелся колдовской огонь.

Жалящее пламя тут же прожгло ткань рубашки и опалило кожу.

Вот только на эту мелочь мне было плевать…

Поймав девчонку за запястья, прижал к себе и вгляделся в глаза в которых так и плескалась слепая ярость.

— Кто-то обидел тебя, Айса? — спросил глухо. — Сделал плохое? Предал?

На глаза ведьмы тут же снова набежали слезы, из-за которых зверь чуть не разорвал меня на части, желая выпрыгнуть наружу.

А девчонка, понимая, что вырваться невозможно, вертелась, пытаясь спрятать от меня свое заплаканное лицо.

— Кто? — рыком вырвалось из груди — Назови имя. Имя, Айса, и, клянусь, его сердце я принесу тебе еще горячим.

Но это сердце я вырву лишь напоследок.

До того — вспорю когтями брюхо, исполосую кожу, пройдусь по каждому миллиметру жалкого тела и заставлю кричать эту тварь так, что голосовые связки разорвет к чертям.

— У него больше нет сердца — голос девчонки дрогнул — И у тебя не будет, если продолжишь в том же духе. Тебе это ясно, Гроз? Ясно тебе, волк?

Она снова попыталась вырваться.

— Нет — ответил, разжимая ладони и позволяя ей это сделать.

А после — смотрел ей вслед, когда она выбежала из комнаты. Слышал, как там, внизу, ведьма со злостью дернула за ручки входной двери.

И конечно, та была снова заперта.

Глава 20

Айса

Сырость, разруха и въедливая вонь канализации — в этом старом подвале совсем ничего не изменилось.

— Это точно здесь? — с подозрением уточнил Гроз.

Кивнула, чувствуя, как пульсирует в висках кровь.

Вся эта затея вдруг показалась мне до невозможного глупой. Особенно учитывая то, как я попрощалась с домовым в свой первый и единственный визит.

Но думать об этом было поздно.

Волк уже подошел к обшарпанной двери и трижды в неё постучал, все еще удивленно оглядываясь по сторонам.

Сейчас я старалась держаться от него подальше.

Одно его присутствие, пара прикосновений, несколько лживых слов и все нутро выворачивало наизнанку, а наружу лезло все то, что прежде я легко могла прятать от остальных.

Теперь не получалось.

И это было отвратительное чувство…

Но я сама пододвинулась ближе к волку и заглянула в проем, когда дверь с противным скрипом отворилась.

На пороге стоял домовой.

Все та же длинная борода, те же очки с круглыми стеклами, только вот костюма на старике уже