– Так я много и так рассказала, –возмутилась мадам, насыпая в пластиковые одноразовые стаканчики растворимыйкофе. – Пиши на здоровье. Молодая, талантливая, коллеги уважали, публикалюбила, вся жизнь в театре, о личном не думала, попала под машину. Безвременныйуход из жизни, трагедия, слезы… Теперь о новых спектаклях.

– У Напалковой очень приметная родинка нашее, – перебила я.

– Да, она ее не украшала, –язвительно заметила собеседница.

– Почему же Лена не удалила родимоепятно?

– Понятия не имею!

Дверь скрипнула, в щель просунулась ярко-рыжаяголова.

– Римма! – запищала она. –Пусть Волков перейдет в пятую гримерку, тогда в седьмую сядет Нинка!

– Вот! – обрадовалась РиммаСергеевна. – Ты-то нам и нужна! Знакомьтесь… Ой, а как тебя зовут?

– Валентина, – представилась я.

– А это Лариса, – кивнула на вошедшуюхозяйка помещения. – Значит, так, Ларка, забирай корреспондента, дай ейнаши проспекты, репертуарный план, билеты, какие захочет, и ВИП-подарок.Извини, Валя, меня главреж ждет, он у нас хуже сержанта – опоздаешь на минуту,год полоскать будет. Крокодильего злопамятства человек. Лариска лучше меня всерасскажет. И кофе напоит. Да?

– Ага, – закивала буйной рыжейпрической девушка, – сейчас организую.

Кабинет Ларисы оказался еще меньше комнатушкиРиммы.

– Хорошо, что мы с тобой на зубочисткисмахиваем, а то бы не уместились здесь, – рассмеялась Лара, вынимая изстола тарелку с печеньем. – Каким ветром к нам занесло?

– Послали сделать статью о Напалковой, ноРимма Сергеевна особых подробностей не сообщила.

Лариса погасила улыбку.

– И не расскажет.

– Почему?

– Да так!

– Они конфликтовали?

Лариса села на стул.

– Ленка у Римки мужика отбила. Глуповышло! Только о мертвых принято хорошее говорить, вроде как смерть всякоедерьмо смывает…

– Похоже, о Напалковой ничего приятногоне скажешь, – подначила я Лару.

Девушка оперлась локтями о стол.

– Твоя правда! Ленка жуткая дрянь. Вот,например, ситуация с Римкой. Баба себе мужика нашла – симпатичного, дажекрасивого, ну и растрезвонила по кулисам: кавалер шикарный, денег полно, личный«Мерседес», дача, квартира, фу-ты ну-ты, без минуты олигарх… Напалкова и началадействовать! Уж как ей удалось, не знаю, только она Римкину любовь в койкузатащила. Напалкова давно мечтала спонсора найти богатого, ей хотелось в киносниматься. Понимаешь?

Я кивнула. Пока ничего особенного я не узнала.Сколько их в Москве, неизвестных широким массам актрисулек, которые готовыспать на простынях из крапивы, прикрываясь репейным одеялом, лишь бы найтимешок с банкнотами, готовый дать средства на сериал с ними в главной роли…

Любимый человек Риммы вначале показалсяНапалковой подходящей кандидатурой, но потом выяснились пикантные подробности:«Мерседес» не принадлежит «олигарху», и вообще – он не бизнесмен, а шофербогатого человека. Красивые костюмы и неплохие часы подарены хозяином, которыйне желает видеть за рулем оборванца. Правда, квартира и загородная вилла вналичии имеются. Вот только первая представляет собой конурку в старойпятиэтажке, а «особняк» – дощатый домик на шести сотках.

Едва до Напалковой дошла правда, она бросилакавалера. Римма бегала по театру и поносила соперницу, а та своего поступкаабсолютно не стеснялась. Лена заглянула к Ларисе и откровенно сказала:

– Я ошиблась, приняла Римкино враньевсерьез. Ну кто ее просил брехать? В результате она без мужика осталась. Самавиновата! А мне придется нового папика искать. Жизнь коротка, молодость ещекороче, если сейчас не успею, потом поздно станет, буду как Ада Марковназагибаться.

– Кто такая Ада Марковна? –заинтересовалась я.

Лариса махнула рукой.

– Несчастье ходячее! Актриса Федулова.Слышала фамилию?

– Никогда. Но я плохо знакома стеатральными деятелями.

– Не переживай! О Федуловой народ и неподозревает, – вздохнула Лариса. – Вот ведь рвутся девчонки втеатральные вузы, каждая мнит, что станет Алисой Фрейндлих! Ан нет, в жизнибывает десять тысяч Федуловых на одну Алису. Ада Марковна пятьдесят лет насцене! Ежедневно выходит. Роли исполняет шикарные: то стакан воды вынесет, топлаток подаст, то реплику скажет: «Барин, карета подана». Ничего почти уже невидит, плохо слышит. Бабку из жалости держат, наш главреж у ее мужа учился.

– Вот бедняга!

– Ленка ее ненавидела.

– Почему?

– У них одна гримерка, – фыркнулаЛариса, – Ленка придет, а бабка шмотки раскинет, ее тональный крем сослепу прольет, духами Напалковой побрызгает. Напалкова орать начинает, а АдаМарковна плачет: «Прости, детонька, не заметила. Извини, не хотела…» Сколькораз Ленка Иосифу, главрежу, жаловалась, а тот в ответ: «Если найдешь того, ктос тобой раздевалкой поменяется, никаких проблем». Но дураков не находилось, сАдой Марковной в одну комнату актрисы не рвались.

– Лена хорошо играла?

– Она талантливая, – кивнулаЛариса. – Особенно ей роль Олеси Михайловны удалась, даже Иосиф хвалил, аон доброе слово раз в десятилетие роняет. Где у меня фотки? А, вот, нашла,смотри. Ленка старуху изображала – хитрую, жадную, злобную. Очень сочнополучалось! Кое-кто, правда, ехидничал, говорил: «Сама она такая, поэтому ироль пошла». Но я не согласна. Конечно, характер у Ленки гадкий, но она сискрой божьей. Глянь! Ни за что не догадаешься, что «бабке» всего тридцатник.

Тоненькие пальчики Ларисы быстро перелисталистраницы альбома со снимками.

– На каждом спектакле, – поясниладевушка, – непременно делают фото, потом мы их на сайте вывешиваем. Вотнаша Олеся Михайловна…

Я вскрикнула.

– Ты чего? – насторожилась Лариса.

– Гвоздь, похоже, из стула торчит, –дрожащим голосом ответила я, разглядывая четкое изображение… Анны МихайловныВикторовой.