Академии своя иерархия и собственные нерушимые законы, – туманно пояснил Эрстан. – К тому же, моё наказание кончится, как только Неонин будет освобождён от дракона. Гроссмейстер Адельядо весьма вспыльчив, но он – человек слова. Если сказал, что снимет, значит, снимет.

С этими словами маг достал из-за пазухи амулет на золотой цепочке. В отличие от амулетов драконоборцев, его "украшение" было выполнено в форме звезды, но с таким же кроваво-красным камнем в середине.

– Он позволяет управлять через твой амулет твоим организмом, Дилль, – сказал маг. – Захочу – заставлю тебя прыгать, захочу – остановлю сердце. Представляешь, какую власть над тобой и твоими товарищами мне дали?

Дилль с отвращением посмотрел на украшение мага – всё-таки очень неприятно сознавать, что являешься настоящим рабом любого, кому этот амулет подчиняется.

– Ладно ещё, что я не властолюбивый человек, – продолжал тем временем Эрстан, – видели бы вы, что творят в нашей Академии другие со своими подопытными.

– Может, потому тебя и поставили старшим над драконоборцами, – сказал Дилль. – Выходит, твой главный магистр не такой уж и дурак, иначе до Неонина никто живым бы не добрался.

– Может оно и так, только мне от этого не легче. Мне, между прочим, вообще всякое насилие чуждо. Я же в Академии сначала врачеванием занимался, а потом бытовиком был.

– Кем? – одновременно спросили Дилль и Герон.

– Бытовым магом. Моя специальность – заклинания создания кулинарных ароматических приправ, усиливающих вкус продуктов. А последние пять лет занимался перемещением вкусоароматических свойств.

– Что ты делал? – не понял Дилль.

– Делал так, чтобы твоя еда казалась вкуснее, чем есть на самом деле, – пояснил ему Эрстан. – А перемещение вкусоароматических свойств – это когда ты ешь кусок репы, а он пахнет жареным мясом.

– А-а, так это ты про "пахучки" говоришь, – протянул монах.

– Почему пахучки? – удивился маг.

– Так в народе это заклинание прозвали, – пояснил Герон. – Но запахом сыт не будешь. Короче, сплошной обман.

– Как это обман? – обиделся Эрстан. – Напротив, прямая забота о неимущих. У бедных людей нет денег, чтобы купить мясо, но они могут есть чёрствый хлеб со вкусом тушёной говядины. Или жевать какую-нибудь солёную краснопёрку, но со вкусом запечённого осетра.

– Хорошо ещё, что эти заклинания недешёвые, не то в кабаках подавали бы крысятину с ароматом жареной оленины, – хмыкнул Дилль. – Знаешь, Эрстан, ты не обижайся, но твои заклинания совсем не для простого народа. Чтобы поесть хлеба со вкусом говядины я должен купить заклинание "пахучку", то есть, как ты там его назвал… А оно в чародейских лавках ой какое недешёвое.

Маг вздохнул и опять приложился к кружке.

– Да, знаю. Когда-то магия была намного мощнее. Да и дешевле в обиходе. Вот и получается, что я, как и многие в Академии, занимаюсь магией ради магии, а в обычной жизни моя работа мало пригодна.

– То есть, маги тоже не всё могут? А я-то думал, что маги всемогущи, – сказал Дилль.

– Я, как маг, не совсем бесполезен, однако возможности мои ограничены знаниями и, самое главное, ослабленным магическим фоном. Всемогущи! – фыркнул Эрстан. – А кто может всё? Даже самая могущественная сущность – Единый, и то не умеет всего, чего уж говорить о простых людях, хотя и наделённых даром управлять некоторым количеством магической энергии.

– Единый всё может, – твёрдо сказал Герон, – нужно лишь уметь его попросить.

– Ой, перестань, достопочтенный, – маг расхлябанно махнул рукой в сторону монаха – хорошо хоть не той, в которой была кружка. – Единый дух, конечно, многое может сделать, но не надо возводить его в абсолют.

– Ты бы всё-таки не путал сущность и дух, – заметил Герон. – Наши учёные богословы за такое уже все розги о твою спину изломали бы.

– Вот только не надо здесь разводить теологические споры. Какая разница, как называть то существо, которое мы же сами и создали? Важно только то, что оно есть. Так сказать, реальность, данная нам в ощущениях.

– Не создали, а лишь послужили инструментом в руках Высшего провидения, – поправил мага монах.

– Вопрос спорный, – Эрстан погрозил пальцем Герону. – Вы, монахи, можете считать произошедшее вмешательством неких высших сил, но на самом деле это было лишь плодом работы человеческой мысли. Ну и, конечно, самопожертвования высших мастеров.

– Казуистика! – горячо воскликнул Герон. – Ты подгоняешь факты под ложную теорию.

– Как раз-таки наоборот – это ваши богословы трактуют события так, чтобы удобнее было манипулировать.

Дилль переводил взгляд с одного на другого, постепенно теряя смысл беседы. Он никогда не увлекался ни магией (ввиду полного отсутствия талантов к ней), ни богослужением (считая монахов бездельниками и дармоедами). А потому сейчас не совсем понимал, о чём говорят эти двое. Нет, конечно, Дилль в общих чертах знал историю происхождения Единого – как и любой житель цивилизованных стран, но те детали, в которых маг и монах не соглашались друг с другом, были ему непонятны.

К тому же, Дилль до этой минуты так и не увидел Тернлис, которая уже должна была спуститься. Может, она передумала? Тогда нужно уводить Герона, пока эти двое не сцепились всерьёз. А вдруг Тернлис не передумала уходить, а просто по какой-то причине задержалась? Дилль даже застонал – что делать-то? Может, сходить, проверить, пока его собеседники заняты друг другом?

Между тем маг и монах от словесного несогласия перешли уже к более весомым аргументам в споре.

– …ты же сам сказал, что твоя магия бесполезна!

– Думаешь, если я признался в ограниченности магии, значит, я бессилен? Хочешь, в жабу тебя превращу?

– Ну, попробуй, – Герон демонстративно закатал рукава рясы. – Но если не сумеешь, я тебе вот этим кулаком вколочу понимание в башку.

– Во-от! – Эрстан обвиняюще ткнул пальцем в сторону монаха. – Когда заканчиваются истинные доводы, в ход идёт голая сила.

– А как же тебя ещё вразумить, если ты очевидных вещей не понимаешь? – удивился Герон.

– Так, стоп! – Дилль поспешил вмешаться, пока они не передрались по-настоящему. – Я – человек далёкий от магии и церкви, поэтому никак в толк не возьму, о чём вы спорите.

– Чего тут непонятного? – продолжал кипятиться маг. – Он утверждает, что Единый может всё. А на самом деле