книге "До и после Величайшей битвы" мастер Новальдр писал, что в армии некромагов постоянно царил голод. Болезни косили её солдат тысячами за день. Живые поедали мёртвых, чтобы поддержать свои силы, а зачастую самые ослабевшие солдаты поедались живьём. Ужасно, конечно, но это даже каннибализмом назвать нельзя – жертвы некромагии уже не относятся к людям и не осознают никаких моральных ценностей. Чтобы заменить павших новыми марионетками Верховный Ковен[1] гнал армию на новые завоевания. И, само собой, после очередной победы численность армии некромагов увеличивалась.

И император Линтар – тогдашний правитель империи, и совет мастеров знали, что собой представляет Верховный Ковен и понимали, что вести какие-либо переговоры с некромагами столь же бессмысленно, как и просить голодного саблезубого медведя отказаться от еды. Вокруг империи уже объединились все, кто не хотел влачить жалкую участь безмозглого раба. Северные земли прислали свои лучшие пехотные хирды; Мессантия дала пять конных полков, знаменитых своей неудержимой лавой; гномьи подгорные поселения прислали бронированных пехотинцев и огневиков; и даже варвары-кочевники, в течение сотен лет грабивших восточные границы империи, принесли временную присягу императору Линтару и обещали нанести удар с тыла войскам некромагов. И без учёта союзников у самой империи было много войск, но главной ударной силой оставались драконы. Именно драконы, едва появляясь на поле боя, вселяли ужас в сердца врагов императора и обращали их в бегство. Именно эти создания сделали империю тем, чем она стала.

– До того, как разрушилась, – заметил Герон, наливая себе вина.

– Опять же, не без помощи драконов, – согласился Эрстан. – Но это произошло позже. А на Величайшую битву драконы вышли вместе с людьми. И, как писал мастер Новальдр – а он сам был участником этой битвы, поначалу всем казалось, что орды некромагов будут попросту смяты одними только драконами. Император Линтар, сидя на походном троне и попивая вино…

Тут маг прервался, чтобы повторить деяния императора Линтара. Дилль счёл, что пример достоин подражания, и одним долгим глотком осушил кружку. Монах же, не стесняясь, отставил свою кружку в сторону и пил прямо из кувшина.

– И это называется святой человек, – Эрстан покачал головой. – Монах должен служить образцом целомудрия и воздержания, разве не так?

– Так, – ответил Герон, утираясь рукавом рясы. – Как и маг, коему положено следовать той же стезёй.

[1] Верховный Ковен – высший орган управления империей некромагов, в который входили только женщины. Хиваши, укрывшие у себя немногих выживших некромагов, продолжили их традиции.

Глава 13

– Слушайте, оставьте ваши шпильки на завтра, – Дилль отобрал кувшин у Герона, налил вина магу и себе и вернул посудину монаху. – Эрстан, рассказывай дальше.

– Не помню, о чём я говорил, – наморщился маг. – Это не вино, а какая-то кладезь забвения.

– Ты рассказывал, как император Линтар пил вино и наблюдал за битвой, – подсказал Дилль.

– Датышто! – возмутился маг. – Император Линтар никогда вина не пил. Он вёл праведный образ жизни: за женщинами не ухлёстывал и, например, не обжирался, как некоторые.

С этими словами он кинул взгляд на сосредоточенно жующего монаха.

– Ну да, потому у него наследников и не было. Не отвлекайся, – прошамкал Герон. – Император сидел на походном троне и…

Видимо слова монаха указали Эрстану забытый путь повествования, и он, полуприкрыв глаза, продолжил:

– Так вот, Его Величество наблюдал, как первыми в бой вступили катапульты. Они швыряли огромные камни, которые проделывали в рядах войска некромагов длинные коридоры из раздавленных и изуродованных тел. Потом, когда одержимые приблизились, катапульты стрелять перестали, а в бой вступили таранные полки. Они врезались в армию некромагов и резали её, как горячий нож режет мягкое масло. Старые драконы – их было около сотни, защищённые кроме собственной чешуи ещё и заговорённой бронёй, шли на остриях клиньев, и их огонь сжигал врага тысячами. За драконами двигались тяжеловооружённые пехотинцы, которые зачищали освободившееся пространство и оберегали отряды лучников, сеявших колючую смерть среди одержимых. Более молодые драконы, способные подолгу летать, жгли некромагов с воздуха. Конница империи и мессантийцев начала атаку с флангов, сокрушая крылья вражеской армии. Хирды гномов и северян, следовавшие за конницей, рубили войско некромагов с таким азартом, словно находились на празднике "пьяной весны", а не на кровопролитнейшей битве. А ведь император даже не ввёл в бой магов. Да и легион Несгибаемых – императорских гвардейцев, тоже стоял в резерве.

Дилль слушал мага, представляя картину этой ужасающей бойни. Он-то прекрасно помнил, как тряслись у него колени при виде огнедышащего дракона, и какой страх обуял его тогда. Что же должны были испытать войска некромагов при встрече со старыми драконами?

– По всем правилам военной науки, враги должны были дрогнуть и начать паническое бегство, – продолжал Эрстан. – Но у людей, лишённых души, нет никаких чувств и собственных желаний – есть только приказ хозяина. А некромаги приказали своим рабам идти в атаку. И несчастные шли, устилая своими трупами степь. Постепенно драконы начали уставать, и их огонь уже не так часто пылал над полем боя. Лучники расстреляли все стрелы и отошли. Пехотинцы продолжали рубку, но то и дело в их ряды прорывались некромаговские берсерки. Конница Мессантии разогнала левый фланг армии некромагов, но завязла в мягкой земле заливных лугов, после чего оказалась отрезанной от основных имперских сил. Обратно прорвалась едва ли половина мессантийских рыцарей.

– Да-а, это был эпический махач, – глубокомысленно качая головой, сказал монах. – Эрстан, может, закажем ещё вина?

Маг сбился и замолк.

– Герон, не отвлекай его, интересно же! – Дилль сунул монаху свою кружку. – Эрстан, давай, продолжай. Ты рассказываешь так, будто сам участвовал в этой битве.

– Я просто раз сорок перечитывал книгу мастера Новальдра. Герон, держи сребреник и закажи вина, – маг достал из кошеля монету и отдал монаху. – Так, я на чём остановился?

– Что мессантийские рыцари завязли в болотах, – напомнил Дилль, – и почти все погибли.

– Болота у нас на севере Ситгара. А там, где была Величайшая битва, болот нет. Просто мессантийцы выскочили на заливные луга, где земля ещё была вязкой после весеннего половодья, а коннице, как понимаешь, нужна под ногами твёрдая поверхность.

– Понимаю, – кивнул Дилль. – А зачем?

– Что значит "зачем"? – удивился Эрстан. – Сила конницы в неудержимости удара. А если лошади вязнут в рыхлой земле,