Ведь если папа король, тогда мама королева!

Хотела бы я себе такие же волосы, как у мамы и Рапунцель! Но у меня темные – в папу. У Нейта тоже темные, так что я не обижаюсь.

Папа тоже очень даже ничего.

Мама оставляет дверь в мою комнату слегка приоткрытой – чтобы услышать, если я позову. Потому я лишь делаю щелку немного шире и проскальзываю.

Вот он – холл моего большого королевства!

Хихикнув, я зажимаю рот рукой. Нельзя себя выдать! Если папа меня услышит – он улыбнется раньше, чем я его застукаю, и победит.

Или еще хуже – меня услышит Нейт и, проснувшись, начнет звать маму. Он это делает не так часто, как раньше, но все же. Тогда я тоже проиграю.

Теперь, когда я оказываюсь в холле – голоса снизу слышны уже более четко. Потому что холл совсем рядом с лестницей.

Я стараюсь ступать тихо, аккуратно перебираясь со ступеньки на ступеньку, чтобы меня никто не услышал.

Крик незнакомого мужчины теперь становится еще громче. Кажется, он чем-то недоволен. Ну это ничего страшного. К нам постоянно заглядывают всякие незнакомые люди. Кричат, спорят.. а потом уходят. Папа говорит, что это злые враги соседнего королевства, которые приходили забрать наше, но он, как король, прогнал их.

– И они оставили наше королевство? – всегда, зачарованная, спрашивала я.

– Конечно – улыбался он – и наше, и даже свое. Так что у нас теперь королевство стало еще больше.

– Ого! – я восторженно хлопала в ладоши.

Правда никогда вживую не видела тех, других королевств. Наверное, они такие же большие и многоэтажные?

Пока мне хватает и нашего.

Когда до конца остается совсем немного ступенек – недовольный мужчина замолкает. Наверное, папа успел прогнать его. Теперь он сможет услышать меня!

Значит, надо быть еще тише.

С трудом сдерживая улыбку, я стараюсь спускаться еще тише. Босыми ногами по ковролину – я почти утопаю в ворсе, которым устелены все ступени. Меня и правда неслышно.

Даже в тишине.

Спустившись, заворачиваю в гостиную. Мне показалось, что кричали там. Спрятавшись за угол, я перебираюсь осторожно, чтобы папа теперь меня ни только не услышал, но и не увидел.

Мне сначала нужно увидеть, как он не улыбается и только тогда выдавать себя. Иначе я проиграла!

Слышу, как в гостиной кто-то ходит, но кричать и правда больше не кричат. Переступаю осторожно. Один угол, другой.. и, наконец, заглядываю в саму гостиную.

Я вижу папу.

Он стоит посреди гостиной, но спиной ко мне, так что не могу понять, чем он занимается. А на полу лежит какой-то незнакомый мужчина.

Наверное, тот, что кричал. Я думала, папа прогнал его.

А он что, просто заснул?

Но тут я вижу, что вокруг него разлито какое-то красное варенье.. Приглядевшись к незнакомцу получше, я понимаю, что это не варенье. Он выглядит страшно.

Очень страшно.

А потом папа делает то, что пугает меня еще больше.

Я забываю про игру и визжу!

Закрываю глаза ладошками, будто меня здесь нет, сажусь и начинаю плакать. Я жду, пока придет мама, как всегда, когда я плачу. Но я не заметила ее в гостиной.

Там был только папа.

И этот.. с вареньем, которое не варенье.

А потом папа..

Когда меня что-то касается, я кричу еще громче, но тут же слышу сквозь собственные слезы голос папы:

– Эй, солнышко, это ведь я – он осторожно отнимает мои руки от лица – посмотри на меня, принцесса. Это же ведь я. Чего ты испугалась?

Я смотрю на папу. Да, это он. Мой папа.

А потом я смотрю на мужчину.

Папа понимает, куда я гляжу. Он тяжело вздыхает, после чего переходит на шепот, как всегда, когда рассказывает какую-то тайну про наше королевство:

– Послушай, зайка, это был один из тех плохих врагов, которые хотели забрать наше королевство. Папа с ним справился.

Я шмыгаю, все еще глядя на того человека.

Папа подхватывает меня на руки, повернувшись так, что гостиная становится мне не видна́.

– Но ты.. – начинаю я хныкать снова.

– Ш-ш, маленькая – успокаивает он, укачивая меня на руках – а что ты здесь вообще делала? Почему не спала?

– Я пришла поиграть. В нашу с тобой игру.

– Думаю, уже поздновато играть в нее, милая. Давай лучше поднимемся обратно и я расскажу тебе сказку?

Я люблю папины сказки.

Он рассказывает их не часто, но зато они никогда не повторяются. Совсем как у Кевина.

Я киваю.

Папа прижимает меня к себе и целует в волосы. Когда мы поднимаемся, он укладывает меня в кровать и натягивает одеяло. Он забывает подтыкать его, как мама, зато доносит до кровати на руках.

С мамой я иду сюда пешком.

– Ну что, принцесса – улыбается – готова слушать сказку?

И щекочет меня.

Я смеюсь и слушаю сказку, но все равно не могу забыть про того врага, что пришел из другого королевства. Да, он повержен, и он нас больше не тронет.

Но папа..

Когда папа заканчивает рассказывать сказку и видит, что я все еще не заснула – чуть склоняет голову:

– Что такое, солнышко?

Натянув одеяло повыше, отвечаю:

– Я боюсь.

– Боишься? – папины брови удивленно взлетают вверх – чего боится моя красавица?

– Того врага – говорю едва слышно – и.. и того, что ты ему сделал.

Не до конца могу правильно сказать, чего именно боюсь. Из-за того, что не получается, начинаю хныкать.

– Ну-у, маленькая моя – папа слегка приподнимает мой подбородок, но я продолжаю рыдать.

Его лицо становится обеспокоенным и тогда я пытаюсь во второй раз:

– Вдруг однажды и нас победят. И как ты сегодня – сделают так же с нами со всеми. С королем, королевой, принцессой и принцем.

Папа не улыбается.

Он смотрит на меня совершенно серьезно, после чего чуть склоняется ко мне, чтобы я хорошо его слышала:

– Тебе не́чего бояться. Ты – мягко касается ладонью моего плеча – любимая дочь Джека Райтсона. Ты мне дороже всего.

Папа наклоняется и целует меня в лоб.

Перестаю хныкать.

Мне становится спокойно. Я больше не боюсь. Папа меня любит, а значит не даст в обиду. Я ему верю. Если он говорит, что мне нечего бояться – значит правда нечего.

Как со злыми колдуньями.

Он ведь не обманул. Меня еще ни разу не крали и не заколдовывали. Пока я в его королевстве, он (и ночник) всегда защищает меня.

Улыбнувшись, я тяну к нему руки и обнимаю за шею. Обняв меня