узнать? Каким образом через нее собирался найти Нейта и Нару? Вернее, он сказал, что и так знает, где они могут быть – но для этого ему почему-то понадобилось приехать в школу.

Я ничего не понимаю и лишь надеюсь, что Питер не найдет их сегодня. Хотя это и полный бред. Просто Кевин поигрался на славу. Довел меня до паранойи своими «предсказаниями» и я в итоге написала брату. Все, о чем знала на тот момент.

Попыталась выручить, как и он меня вчера утром.

Нейт мне так и не ответил.

Сильно давит на нервы то, что Питер ушел в самоволку на день. Он прежде никогда не ссылался больным, чтобы не ходить на работу.

Никогда.

А сегодня сделал это. Просто чтобы у него было больше времени найти Нейта с Нарой. Похоже, он действительно одержим этим. Может, Кевин и не шутил.

Может, им действительно будет лучше не попадаться ему на глаза ближайшие пару дней. Дать успокоиться. Да и на работу выйти – не может же он отпрашиваться вечно?

А там отвлечется.

– Иди домой.

Я вздрагиваю, услышав тягучий голос Кевина и оборачиваюсь, опасаясь, не услышали ли его остальные.

Конечно, нет.

Слышать Кевина могу только я.

Просто раньше он еще никогда не разговаривал со мной вне пределов дома. Тем более в школе.

Тем более на уроке.

Тем более не приказывал.

Не могу же я ответить ему, сидя в классе с тридцатью людьми? Потому робко поднимаю руку и отпрашиваюсь в туалет. Мистер Норрик, разумеется, меня отпускает. Я отличница и никогда не отпрашиваюсь выйти, чтобы просто погулять или поболтаться по школе, пока урок не закончится – как то делает большинство ребят.

До туалета я почти что бегу, едва не напоровшись на техничку. Бормочу извинения, и, наконец, оказываюсь в нужном месте. Прежде, чем что-либо сказать, проверяю кабинки – во всех дверки открыты.

Три кабинки – и все пусты.

Конечно. Ведь даже если отпрашиваются в туалет – до него не доходят. Туалеты обычно забиты на переменах.

На уроках здесь пустошь.

Единственная проблема – главную дверь никак не закрыть на замок. Потому я встаю так, чтобы оставить ее в поле зрения.

Когда заговариваю, то стараюсь произносить слова едва ли не шепотом:

– Кевин?

Даже ожидаю, что теперь уже ничего не услышу.

Зря.

Ответ поступает моментально:

– Иди домой – повторяет. Уже более настойчиво.

Не знаю, что меня больше пугает – что Кевин начал приказывать мне в школе, или что именно он мне приказывает.

– Зачем? – кошусь на дверь на тот случай, если кто-то резко войдет – что это вообще значит? С каких пор ты говоришь со мной в школе?

– Иди домой – повторяет, точно робот.

– Объясни, зачем – требую – или я вернусь на урок прямо сейчас.

– Он нашел их – пауза – они едут домой.

Питер? Нашел Нару и Нейта? Так быстро?

У меня даже не сразу складывается в голове одно «предсказание» Кевина с другим.

«Он найдет его завтра»

«Что случится, когда он их найдет? – Беда»

Он нашел их.

Сегодня.

Как Кевин и говорил, хотя это было невозможно по ряду объективных причин.

Это заставляет меня занервничать. Это доказывает, что Кевин был прав. А значит, у него есть объективные причины настаивать и сейчас.

Но тем не менее, задаю последний вопрос:

– Мне надо бежать?

– Тебе надо успеть раньше них.

Паника подступает в горлу.

Раньше них? Они же на машине. А что будет, если не успею?

Вопрос о том, как я буду объяснять свой побег с уроков и как объяснюсь перед мамой и Питером, если приду, а там только они – меня совершенно не заботит.

Я бегом проношусь по коридорам и залетаю в кабинет. Спешно начинаю складывать вещи, что не укрывается ни от кого. Мистер Норрик, вежливо кашлянув, уточняет, что я делаю.

– Мне срочно нужно домой, мистер Норрик – впопыхах говорю – мне что-то нехорошо.

Слышу сдавленные смешки с задних парт Драгера и Флинна.

Что здесь смешного?

Проклятье. Ну да. Конечно. Ушла в туалет, после чего прибежала и, ссылаясь на плохое самочувствие, стараюсь как можно скорее убежать.

Уже завтра они распустят новость о том, что у меня слабый желудок. Это как самое безобидное.

Шуточек про «вонь» станет еще больше.

Но сейчас мне нет дела даже до этого.

Пол дороги я честно бегу, как настоящий спортсмен. Стараюсь применить все знания, что получила на физкультуре.

Считать дыхание.

Самое главное – ритмичное дыхание.

В какой-то момент, видимо, я все равно что-то делаю не так, потому что начинаю задыхаться. Легкие горят. Я судорожно втягиваю воздух, но не получаю кислорода.

Мне начинает казаться, что я уже не смогу задышать.

Останавливаюсь, согнувшись пополам и уперев руки в колени. Небольшие, окрашенные бежевым, ногти карябают колготки. На них появляется стрелка.

Черт.

Можно выкинуть.

Но едва я вновь могу сделать хотя бы один глубокий вдох – как бегу снова. Теперь уже не как спортсмен – а как помирающий кит.

Хриплое дыхание, шумные, как в последний раз, вдохи, хаотичное махание рук.

Портфель больно бьет по спине.

Наконец, я вижу забор нашего дома.

Вижу машину.

Черт.

Опоздала! Она уже приехали!

Паника начинает рисовать мне самые кошмарные картины.

Кевин сказал, что будет беда. Он не ошибся с тем, что их найдут сегодня – значит, не ошибся и с бедой. И он предупредил меня – сказал, что я должна успеть раньше них.

В чем беда? Что может сделать Питер?

Как далеко может зайти, если даже Кевин вмешивается, хотя прежде такого никогда не случалось?

Оказывается, ужас способен пробуждать воображение. В последние пять ярдов до двери я уже вижу и окровавленное тело брата, и Питера а-ля «Джек Торранс7», и все, что только можно.

Я опоздала.

Опоздала, хоть Кевин и предупреждал.

Какую цену за это придется заплатить?

Если бы меня кто-то мог видеть сейчас со стороны, он бы, наверное, решил, что я бегу к умирающему родственнику.

Так обычно бегут тушить дом.

Бегут к месту страшной аварии медики.

Дергаю на себя дверь – она открывается так легко, что я чуть не отлетаю вместе с ней.

Но уже слышу крики мамы:

– Питер, хватит! Пожалуйста, он уже понял..

– Заткнись!

Я забегаю в дом и первое, что вижу – мой брат. Он лежит на полу в прихожей.

Мама стоит чуть в стороне. Руки сложены треугольником у рта, словно рупором или в молитве – призванные