– Ну что, ты готов? – донеслось из-за загородки, Лаки хотел сострить, но вовремя себя остановил, продолжил изображать идиота.

– Как тебя зовут?

И снова Лаки не ответил, он предположил, что кристалл как-то воздействует на разум, причем необязательно прикасаться к нему, а женщина по какой-то причине нечувствительна к излучению, например, у нее, как и у Лаки, защитный артефакт.

– Жаль, что так быстро, – продолжила она говорить с собой. – Думала, анекдот мне расскажешь. Парень, убери-ка заграждение, дай тебя получше рассмотреть, ты ведь молоденький?

Интонация у нее была, будто она собиралась Лаки съесть. Он молча отодвинул ограждение так, чтобы при необходимости подпереть дверь. Теперь кристалл освещал комнату равномерно. На второй половине помещения была огромная кровать под розовым балдахином, за которым стояла девушка в восточном одеянии: черный бюстгальтер, широкие прозрачные рукава, перехваченные ремешками на запястьях. Латексные трусики, поверх которых – шаровары из газовой ткани, на голове – то ли тюрбан, то ли шляпа, лицо закрыто красной тканью.

Качая бедрами, она вышла из тени, и Лаки увидел, что талия у нее не тоненькая, как показалось сначала, а белый рыхлый живот с деформированным пупком, над трусами по бокам – складки кожи, вместо мышц – дряблые тряпочки. Неужели – старуха?.. Говорят, возраст женщины определяется по шее. Шея у нее была вполне молодой, не обвислой и не морщинистой.

Руки у женщины были свободными – ни пистолета, ни ножа, значит, она на сто процентов уверена, что гость под действием излучателя, и теперь с ним можно делать, что угодно. Она медленно приближалась к Лаки; преодолев оцепенение, он двинулся навстречу, пытаясь представить, что перед ним богиня, и передать чувства. Да, немного потрепанная людьми или болезнью, но богиня же! Во рту пересохло, ладони вспотели, артефакт пёк так, что казалось, он прожег в груди дырку, но Лаки терпел, потому что сейчас самое удачное время, чтобы взять богиню в заложники.

Лаки заметил у нее браслет с такими же по форме кристаллами, как большой на трибуне, и они тоже горели красным. Предполагаемая Яна остановилась в двух метрах от Лаки, он мог бы наброситься на нее, но решил не рисковать и подобраться поближе.

– Стой! – скомандовала она, призывно качнула бедрами, и Лаки остановился.

Женщина осмотрела его с головы до ног, кивнула удовлетворенно:

– Хочешь увидеть мое лицо? – сказала она с хрипотцой и положила руку себе на грудь. – Хочешь коснуться?

– Я не смею, – пролепетал Лаки, наконец сообразив, что здесь случалось во время посвящения.

Женщина расхохоталась, шагнула к нему и стянула с головы убор вместе с маской.

Лаки понимал, что ее нужно скрутить, приставить нож к горлу, но самым первым, неподдающимся осмыслению желанием было – БЕЖАТЬ! Лишь бы не прикасаться к этому! Женщина была страшней десятка атомных войн, чумы и двух апокалипсисов. На фестивале уродов она могла бы разделить первое место с самкой упыря, щупальца на морде которой придавали бы ей пикантности. Конечно же, это была не Яна, которую он искал. Волосы желтые, такие жидкие, что видны вены на черепе. Глаза водянисто-зеленые, почти лишенные ресниц, нос огромный, деформированный, словно его много раз ломали, рот большой даже для такого немаленького лица, при этом губы не пухлые, а словно высушенные, подбородок, как у портового бандита.

Эта ужасная женщина Лаки больше не интересовала ни как фигура почти мистическая, ни как объект похищения, но он уже ввязался в авантюру. До того, как чудовище к нему прикоснется, надо сообразить, как выкручиваться.

Можно заломить ей руки, связать ее и сломать кристалл, тогда, по идее, зизитопы придут в себя. А если нет, если изменения в их головах необратимы? Все равно они будут дорожить заложницей и выполнят его условия.

Второй вариант, остаться и ублажить квазимодо, он не рассматривал.

– Я тебе нравлюсь! Я богиня! – говорила женщина, хищно улыбаясь. – Разденься, я хочу дать тебе имя. Между прочим, Красавчик – еще не занято.

И тут до Лаки дошло: Карандаш, Скорострел, Картошка, Крючок – все имена связаны или с особенностями мужского достоинства, или с иными свойствами интимного характера! Эта женщина – безобразная нимфоманка, у которой на уме только секс, ей ничего не светит в цивиле, зато здесь у нее настоящий гарем.

Между тем она подошла вплотную, но Лаки брезговал к ней прикасаться. Когда на ее лице прочиталось удивление, Лаки сообразил, что его начали подозревать, скользнул ей за спину и взял богиню на удушающий. В голове вертелось: «Безобразная Эльза, королева флирта»[9], однако он недооценил даму. Она попыталась выцарапать ему глаза, оттоптать ноги, а когда поняла, что ничего не получается, изо всех сил обеими ногами оттолкнулась от трибуны с кристаллом, опрокинув Лаки на лопатки. Тумба с грохотом рухнула, но Лаки не обращал на посторонние звуки внимания, у него стояла более важная задача – не выпустить жертву.

Даже когда она обмякла, он не спешил отпускать ее, подозревая в обмане. Кузя говорила, что она зарезала ее друга. Лаки встал, уставился на осколки кристалла, что перестали светиться, теперь помещение освещали только ароматические свечи. Кристаллы на браслете женщины тоже погасли. Так-так-так, и какие будут последствия?

Лаки порезал простыню на лоскуты, связал пленницу и заткнул ей рот. Обыскал помещение, под кроватью нашел совсем не женское оружие – ИЖ-«горизонталку» и патроны к нему, а также офицерский кортик.

Теперь можно посидеть, подумать. Лаки опустился на край кровати, положил дробовик на колени. Только сейчас он заметил, что артефакт на его груди больше не жжется.

Для начала надо выяснить, что стало с зизитопами после того, как кристалл разбился – они окончательно ополоумели или разум к ним вернулся. Скорее всего, эта женщина для них больше не богиня, но поведение их могло стать непредсказуемым, как у зомби, вышедших из-под контроля кукловода.

А что если подождать, пока она очнется? Лаки скосил на нее глаза, решил, что негоже богине на полу валяться, и переложил ее на кровать, похлопал по щекам. Женщина замычала и посмотрела на Лаки с такой ненавистью, что ему захотелось рассеяться на атомы. Напрягла руки, проверяя путы, уткнулась лицом в матрас, прикрылась волосами.

– Ну, что, рассказать анекдот? – спросил он, вытащил кляп из ее рта и был послан в пешее эротическое путешествие, захотел отомстить анекдотом про сталкера Петрова, который женщинам предпочитает страшных самок упырей из-за особенного устройства их ротового аппарата, но пожалел несчастную, над которой так зло пошутила природа.

– Давай так… кстати, как тебя зовут?

– Отвали.

– Отвали – и есть имя? Я не собираюсь тебя убивать и наказывать, ничего личного, просто так вышло. Как к тебе обращаться? Исида? Афродита?..

– Заткнись! Лучше бы пристрелил!