– Стой! – скомандовал он и полез в рюкзак за картой – Юлиана послушалась, замерла.

Ох, ну и чудовище! Без содрогания не взглянешь.

– Ты согласился бы стать мной взамен твоей проблемы? – с сомнением в голосе поинтересовалась она.

– Не понял, это вопрос или предложение?

– К сожалению, вопрос.

Лаки достал карту, глянул на женщину, собрался назвать ее по имени, но не смог, потому что она оскверняла прекрасное имя Юля, которое носит самая лучшая девушка на земле. Развернул карту.

– Есть вещи более страшные, чем уродство, – сказал он, пальцем ткнул в остров, подумал, что был в пяти километрах от сердца Зоны, чем не каждый бывалый похвастает.

– Например? – спросила она, пританцовывая от холода.

– Например, когда на твоей совести смерть любимого человека.

– Авария? – предположила Юлиана. – Ты искал способ вернуть ее?

– Не авария, хуже. Когда можешь помочь, но не успеваешь, сил не хватает… И когда не она сама попала в переделку, а ты сделал так… В общем, подставил человека, того не желая.

– Не буду спорить. Пойдем, а? Они уже близко, и я от вот-вот околею.

Лаки прокомментировал все, что видел:

– Отсюда пять километров до «мерцалки», в нее лучше не соваться. Оторвемся от твоего гарема, пойдем вдоль аномалии…

– Вряд ли они долго будут нас преследовать, – сказала Юлиана. – Когда совсем стемнеет, переночуешь в землянке, дай карту, покажу, где она. Видишь этот холм? Справа будет дуб, от него сорок шагов влево, увидишь валежник, под ним – ход.

– Главное, чтоб они не знали про землянку, – Лаки накинул рюкзак, бросил вперед гайку и побежал к ней, Юлиана же не сдвинулась с места, сняла свой детский на вид рюкзачок, вытащила оттуда контейнер и швырнула Лаки: – Лови, там три арта, тот, что сверху – «глюконат», на случай если они тебя догонят, у меня их два, так что не жалко. Глупо идти вместе, лучше разделиться, да и не по пути нам.

– Справишься? – спросил Лаки, Юлиана улыбнулась, оскалив свои жуткие кривые зубы. – Не замерзнешь?

– Хочешь меня согреть своим телом? – она снова оскалилась. – Поверь, я экипирована лучше тебя, у меня есть чем греться, и знаю, где схрон. Удачи!

Юлиана побежала вдоль берега, намеренно оставляя следы и даже не проверяя, есть ли на пути аномалии – то ли чувствовала их, то ли использовала какой-то арт. Спасибо, не поцеловала на прощанье, после ее поцелуя всю жизнь кошмары снились бы. Лаки не стал дожидаться, когда из тростника вылезут зизитопы, и потрусил в лес.

Судя по возгласам за спиной, некоторое время его преследовали, а когда воцарилась закатная серость, отстали. Лаки сбавил скорость, отыскал заветный пригорок, нашел дуб, огляделся в поисках валежника, но он куда-то делся. Пришлось отсчитывать шаги и простукивать землю.

Вот же стерва! Наврала напоследок, отомстила за сломанную жизнь. Стук сделался гулким, Лаки разгреб землю, уже поросшую травой, откинул люк и посветил в темноту. Ясно, что никого в землянке давно не было, но мало ли…

Немного под уклоном был низкий лаз – даже на четвереньках не пройдешь, только ползком. Хорошо, что он широкий, и можно тащить рюкзак, а не толкать его перед собой. Через несколько метров Лаки очутился в расширении, где встал, чуть пригнувшись, посветил вперед и присвистнул: там была деревянная клетка с железными распорками, гостеприимно распахнувшая дверцу.

Заходить внутрь Лаки не спешил, осветил сооружение, потрогал доски, проверил на прочность – запросто выдержит натиск небольшого мутанта. С другой стороны тоже была дверца и второй выход наверх. Наверное, тут когда-то жили норушники, их отсюда выбили, обиталище расширили и адаптировали для человека.

В клетке с четырех сторон имелись нары и сколоченная из досок тумба, на ней лежал замок с ключом и нечто, обернутое пожелтевшей газетой, под свертком имелся тетрадный листок, исписанный каллиграфическим почерком: «Арт называется «щит», защищает от аномалий и выбросов. С собой не забирать, прокляну. Дата: май этого года. Подпись: Ночка». Странно, еще одна женщина. Что-то тут концентрация женщин на квадратный метр зашкаливает.

Ночка… Слышал ли он это прозвище или нет? Может ли Ночка быть Яной? Вполне, вот только от этого ни жарко, ни холодно – Ночка тут побывала почти полгода назад, и вероятность того, что она заглянет сюда сейчас, стремилась к нулю.

Лаки закрыл дверь на щеколду и замок, нашел на дне кармана рюкзака огрызок карандаша и написал на листке: «Тут был Лаки». Почесал за ухом и на месте даты поставил март следующего года.

Ты проиграл, Лаки. Ты застрял в безлюдном месте, выбираться отсюда тебе дня два. За это время Брют может убить Юлю, а может и отпустить, если убедится, что ты мертв.

Что будет с ней в промежуток, пока Брют не решит, жив Лаки или мертв? Об этом Лаки старался не думать, но снова и снова на ум приходили два амбала, ворвавшиеся в квартиру, и Юля, вырывающаяся из их лап, ствол, скользящий по ее бедру и задирающий ночнушку.

Лаки сжал кулаки и взвыл от боли – забыл про ладонь. Бинт пропитался кровью, и красное пятно росло. Только сейчас Лаки вспомнил про контейнер с артами, подарок Юлианы. Активировать арты не стал, решил просто посмотреть. В верхнем отделении – «глюконат», вызывающий коллективные галлюцинации… Ух ты ж! Коричневое желе отвратного вида, «мокрица» – универсальный регенератор, штука полезная, но очень радиоактивная. Восстанавливает даже нервные клетки. Условие: рана должна быть свежей, без рубцовых образований. Если удалить рубец на месте какой бы то ни было другой ткани и использовать регенератор, вырастет соединительная.

«Мокрица» была первой в пособии «Редкие артефакты», и Лаки помнил о ней все чуть ли не наизусть.

Артефакт, лежащий в третьем отделении, Лаки узнал не сразу, потому что его не было в пособии. На первый взгляд он напоминал белый обмылок или кусок пластмассы, он так и назывался «мыло». Свойство у него было единственное – те, кто попадал в радиус действия, а это пятьдесят метров, начинали галлюцинировать и переставали замечать то, что происходит на самом деле. По сути, тот же «глюконат», вид сбоку. Тот, кто его активировал, попадал под воздействие в первую очередь, потому должен был использовать арт от «психичек».

Лаки расстегнул ворот флиски, вытащил из-под футболки кожаный шнурок, продетый сквозь полупрозрачную розовую каплю. И снова показалось, как внутри артефакта что-то шевельнулось, словно глаз моргнул. Интересно, он от всех «психичек» защищает или нет? Знать бы, какое у него побочное действие… Лаки вспомнил, как жгло грудь, задрал флиску, футболку, осмотрел кожу, но даже легкого покраснения не обнаружил.

Знал ли Брют про кристалл Юлианы, или это совпадение? Он давал странный медальон с определенной целью, чтобы от чего-то или кого-то Лаки уберечь… А вдруг это многофункциональный арт, и одно из его действий – слежка? Он сигнализирует Брюту о местоположении Лаки, не просто так возникло ощущение присутствия чужака. Но избавляться от артефакта Лаки повременил, спрятал его и сжал виски ладонями. Принял таблетки от радиации, вспомнил, что их нельзя пить на голодный желудок, проглотил бутерброд с сыром, активировал «мокрицу», сжал ее непослушными пальцами больной руки.