Целый месяц его сирийцы под началом кальбита Суфьяна ибн аль-Абрада[106] выдерживали атаки иракцев, которые разбили лагерь в Хурайбе, и наконец нанесли им решительное поражение в мухарраме 82 года (начале марта 701). Вследствие этого Ибн аль-Ашас отправился с куфийцами[107] в Куфу, фактический центр восстания, куда со всех сторон стекались иракские гарнизонные войска из провинций. В качестве своего представителя в Басре он оставил курайшита Абдуррахмана ибн Аббаса аль-Хашими, который продолжил борьбу, но только в течение нескольких дней, так как большая часть басрийцев получила прощение от аль-Хаджжаджа и позволила ему войти в город. В начале месяца сафара 82 года (середине марта 701) аль-Хаджжадж смог выступить в поход на Куфу, Ибн Аббас аль-Хашими держался с фланга с теми басрийцами, которые не пожелали сложить оружие.

В Куфе офицер из Мадаина по имени Матар ибн Наджья ат-Тамими опередил Ибн аль-Ашаса, выгнал сирийский гарнизон и захватил цитадель. Он с неохотой подчинился Ибн аль-Ашасу, принеся присягу только под принуждением, после того как хамданиты штурмовали цитадель и взяли его в плен. Это могло также быть причиной, почему Ибн аль-Ашас оказался вынужденным ускорить свой поход из Басры, но он уже одержал верх над своим противником, прежде чем аль-Хаджжадж пошел за ним. Аль-Хаджжадж перешел через пустыню по правому берегу Евфрата и встал в Дайр-Курре недалеко от Куфы, где легко было наладить сообщение с Сирией, которое обеспечивалось только через Айн-Тамр и Фалалидж. По арабскому обычаю мятежники-иракцы вышли из города и разбили укрепленный лагерь недалеко от Дайр-Джамаджима[108], напротив сирийцев, в начале раби уль-авваль 82 года (середина апреля 701 года). Говорят, что их было 100 тысяч человек и столько же слуг. Несколько месяцев происходили ежедневные стычки, но ни одного решающего сражения. Абдул-Малик стал проявлять нетерпение, он послал новую сирийскую армию под началом своего брата Мухаммеда и сына Абдуллаха[109], но в то же время велел предложить иракцам заключить мир, если они сдадутся. Он обещал повысить им пенсион до размера сирийского; отозвать аль-Хаджжаджа и даровать Ибн аль-Ашасу любую провинцию по его выбору на всю жизнь. Но, несмотря на уговоры вождей, они не желали соглашаться и снова отвергли Абдул-Малика, будучи уверенными, что у сирийцев скоро кончатся припасы. Однако они ошиблись. Сирийцы упорно держались, и они сами вышли из борьбы после того, как она продлилась сто дней. В середине джумады ас-сани 82 года (в конце июля 701 года) они оставили поле боя без какой-либо уважительной причины; их энтузиазм не отличался той долговечностью, которая была свойственна дисциплине противника. Один из их вождей бежал от Суфьяна ибн аль-Абрада, который снова почти добился решительной победы, и это вызвало подозрения в измене и общую панику. Ибн аль-Ашас не смог остановить бегство; аль-Хаджжадж подстегнул его уже опробованным в Басре способом, провозгласив, что гарантирует прощение всем, кто вернется в свои дома и гарнизоны, и запретив сирийцам преследовать их. Таким образом он добился своей цели без особого кровопролития и смог войти в Куфу победителем, где принял присягу от тех, кто сложил оружие. Им также пришлось признать, что своим мятежом они отказались от ислама, однако тех, кто не пожелал купить жизнь ценой такого самоунижения, оказалось совсем немного.

Однако многие иракцы, рассеянные у Куфы, воссоединились в других местах. Ибн аль-Ашас тогда отправился назад в Басру, которую для него снова завоевал курайшит Убайдуллах ибн Абдуррахман аль-Абд-Шамси, но не остался там надолго, а вернулся в Маскин у Дуджайля[110]. С многочисленным войском, которое стекалось к нему со всех сторон, он снова выступил против преследовавшего его аль-Хаджжаджа в шабане 82 года (сентябре или октябре 701 года). Борьба была долгой и упорной, и, по ат-Табари, ее в конце концов решило то, что сирийский конный отряд во главе с ветераном, прекрасно разбиравшимся в характере местности, окружил иракцев, пройдя через болота и атаковав их ночью. Они бежали через Дуджайль, потеряв больше утонувшими, чем погибшими от меча.

Ибн аль-Ашас затем продолжил отступление на восток. Сирийцы, преследуя его под началом Умары ибн Тамима аль-Лахми, дважды замечали его, в Сусе и Сабуре, но ему повезло скрыться от погони и через Керман, где он пробыл значительное время, добраться до Систана (в конце 82 или начале 83 года). Его наместник в Заранге закрыл ворота перед ним, а наместник в Бусте даже взял в плен, чтобы передать аль-Хаджжаджу. После этого его освободил Зунбиль, который поклялся предоставить ему убежище в случае необходимости и который отвез его с большим числом сопровождающих в Кабул и оказал ему большие почести. Между тем, однако, другая толпа иракцев последовала за своим сбежавшим вождем, собралась в Систане под началом уже прославленного курайшита Убайдуллаха ибн Абдуррахмана аль-Абд-Шамси и Абдуррахмана ибн Аббаса аль-Хашими и призвала его назад. Он пришел, взял столицу Заранг и наказал своего неверного наместника, но, когда против его воли его же войска из страха перед сирийцами, которые наконец прибыли под началом Умары, вошли на территорию Хорасана, думая, что там на них не нападут, он воспользовался возможностью, чтобы вернуться к Зунбилю, и бросил их в трудном положении. Они поставили во главе хашимита Ибн Аббаса, взяли город Герат и убили тамошнего ставленника Язида ибн аль-Мухаллаба, который в конце 82 года стал преемником своего отца. Таким образом, последний был вынужден, хотя и очень неохотно, выступить против них и рассеял их после короткого боя, в котором в его руки попало несколько видных воинов. Тех из них, кто происходил из родственного ему йеменского племени, он освободил; остальных послал аль-Хаджжаджу, обосновавшемуся в новой резиденции в городе Басит, который тогда еще только строился (в 83 году от хиджры), и аль-Хаджжадж устроил над ними кровавую расправу. Так рассказывает Абу Михнаф, но версия аль-Мадаини немного отличается.

Сирийский военачальник Умара тем временем стал повелителем Систана, после того как дал остаткам иракских мятежников, которые оставались там, возможность сдаться на благоприятных условиях. Только сам Ибн аль-Ашас по-прежнему представлял опасность. Аль-Хаджжадж угрозами и посулами пытался уговорить Зунбиля передать ему своего протеже, и наконец это ему удалось, когда он предложил Зунбилю простить дань за 7 или 10 лет. За все это аль-Хаджжадж получил не живого врага, а только его отрубленную голову. Как рассказывают, Ибн аль-Ашас либо умер еще раньше, либо совершил самоубийство. Это произошло в 84 или 85 году.

Хронология этих событий не вполне ясна. Некоторые дни и месяцы все же сумели накрепко врезаться в память рассказчикам, например, битва при Тустаре, по общему согласию, произошла в день Арафа в конце года, в который начался мятеж, а мухаррам следующего года уверенно называется как время битв при Басре, месяцы раби и джумада – битв при Куфе, а шабан – битвы при Маскине[111], но в том, что касается года, предания расходятся между собой. Я следовал той хронологии, согласно которой мятеж произошел в 81 году, битвы при Басре, Куфе и Маскине пришлись на 82 год, а битвы в Систане и Хорасане – на 83 год. Другая хронология датирует все эти события годом позже, а именно 82, 83 и 84 годами[112], в каковом случае смерть Ибн аль-Ашаса в 84 или 85 году произошла сразу же после подчинения Систана сирийцами. Но это лишь видимое преимущество, потому что между этими событиями вполне могло пройти более длительное время. С другой стороны, немаловажно, что совпадающие предания относят приход Ибн аль-Ашаса в Систан еще к 80 году, сразу после чего он предпринял кампанию против Зунбиля, и именно во время этой самой кампании он узнал об оскорблении аль-Хаджжаджа, которое и заставило его взбунтоваться. Поэтому мятеж никак не мог начаться раньше второй половины года после 80-го. Нужно также учитывать, что пленников доставили из Герата в Васит, когда этот город еще строился, о чем говорится вполне однозначно. Но в 83 году от хиджры его все еще занимал аль-Хаджжадж, а в 84 году он по крайней мере там жил. Таким образом, битвы в Систане и Хорасане вполне могли иметь место в 83 году, но не в 81-м. К сожалению, мы не можем выяснить ничего определенного из неоднократного упоминания дней недели, потому что они не согласуются ни с датами в 81–82 годах, ни в 82—83-м[113].