Многочисленные исторические анекдоты об этом самом знаменитом халифе династии Омейядов собраны в анонимном сочинении под редакцией Альвардта. Они позволяют нам лучше познакомиться с ним и сообщают множество разнообразных интересных сведений, например о поместьях, в которых по очереди жил Абдул-Малик в зависимости от времени года, о его женах и родственниках, о его повседневных делах и о том, какое внимание он уделял образованию сыновей, о его предпочтениях и слабостях, недостатках, например запахе изо рта, и его прозвищах. Он рано состарился и умер в Дамаске в возрасте 60 лет, в четверг 14 шавваля (9 октября 705 года).

Абдул-Малика называют «отцом царей», потому что четверо его сыновей стали правителями после него и только два последних халифа из династии Омейядов не были его прямыми потомками. Его брат Абдул-Азиз, наместник Египта, был назначен его преемником и, соответственно этому, принял клятву верности. Абдул-Малик всеми способами пытался принудить его отказаться от претензий, чтобы иметь возможность оставить царство собственным наследникам, но все было тщетно; Абдул-Азиза не удалось ни запугать, ни задобрить. К счастью для халифа, однако, брат умер раньше его, и преемником стал старший сын Абдул-Малика аль-Валид I. При нем арабские воины получили новый импульс: после долгой осады они взяли Тиану и выступили в великий поход на сам Константинополь. Начался второй период великих завоеваний, в результате которых были покорены Мавераннахр и Испания. Наконец воцарился мир, и аль-Валид сумел насладиться плодами трудов своего отца. Он последовал по его стопам и крепко держался за ненавидимого всеми наместника Востока, а именно аль-Хаджжаджа, который в какой-то мере направлял решения халифов, которым служил. Он придавал большую важность тому, чтобы выглядеть как настоящий господин и повелитель. Считается, что он был первым халифом, который стал выставлять свое величие напоказ. Ему приписывают слова, которые напоминают нам крылатое выражение «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Он продвигал ислам как религию империи, но, возможно, имел с ним и более глубокие отношения. Он положил конец преследованиям благочестивцев в Медине со стороны наместника Хишама ибн Исмаила, назначив вместо него своего двоюродного брата Умара ибн Абдул-Азиза, человека, по натуре склонного к изучению Писания, он решительно настаивал на том, что все должны знать Коран, хотя, к огорчению отца, уже не говорил на старом арабском языке, на котором написана Священная книга. Он осуществил план, который задумал еще его отец, но, как говорят, отказался от его исполнения, а именно отобрал у христиан в Дамаске церковь Святого Иоанна, расширив при этом примыкавшую к ней главную мечеть, и отреставрировал ее во всем великолепии в 84 году от хиджры. Он снял позолоченный медный купол с христианской церкви в Баальбеке и водрузил его на мечеть в Иерусалиме над священной скалой, а также полностью перестроил мединскую мечеть. Конечно, этим самым он раздосадовал благочестивых, как и тем, что, произнося в ней речь в 91 году от хиджры, он не встал, а остался сидеть, как привык делать дома. Он имел склонность к всевозможному строительству, а также к проектированию и обустройству загородных усадеб, и этим увлечением он заразил свое ближайшее окружение. Аль-Хаджжадж снабдил его индийскими буйволами для болотистой местности у залива Иссос. Но аль-Валид заботился и о нуждающихся и оделял дарами прокаженных, слепых и хромых, так что им больше не нужно было просить милостыню. Больше всего выгоды он принес сирийцам, и они считали его наилучшим из всех своих халифов. Трудно поверить, что он встал на сторону кайситов против кальбитов в Сирии, ведь у него не было такой необходимости и об этом не сообщают старые историки. Из их сочинений мы не можем сделать вывод, что его мать Баллада была кайситкой или что кайсит аль-Хаджжадж был его правой рукой. Более поздние авторы склонны собирать всех действующих лиц либо в одну категорию, либо в другую, и Дози следует их примеру. Аль-Валид умер в середине джумады ас-сани 96 года, в субботу, в возрасте примерно 40 лет. На субботу приходилось 13-е число джумады ас-сани (23 февраля 715 года)[100].

Ирак, который в этот период тоже был ареной, где творилась настоящая история ислама, во времена халифата Абдул-Малика и аль-Валида много лет находился под властью сакифита аль-Хаджжаджа ибн Юсуфа ибн Хакама, который уже часто упоминался и который впервые продемонстрировал свои достоинства в Мекке и Медине. Когда его вызвали в Ирак, его ожидали там трудные задачи. Провинцию до самого ее сердца сотрясали беспорядки, и не только из-за длительной борьбы за халифат. В Куфе крупное восстание связанных с мавали шиитов под предводительством Мухтара, конечно, было подавлено, но оно оставило тлеющий след в умах людей. Басра еще не избавилась от хариджитов, которые годами угрожали ей у самых ее ворот; Мусабу не хватило сил с ними справиться. Они ослабили его в борьбе с сирийцами, потому что из-за них он должен был оставить для защиты Басры своих лучших воинов. Когда Абдул-Малик одолел его и он погиб вдали от города, на Тигре, аль-Мухаллаб воевал с азракитами. Он оценил сложившийся расклад сил и сдался на милость победителя, который воздал ему по заслугам. Но сановники-Омейяды, которых он, будучи наместником, послал в Ирак, оказались годными разве что занимать синекуры. Халид ибн Асид, который явился в Басру, отстранил аль-Мухаллаба, сначала взяв на себя руководство войной с опасными фанатиками, а затем доверив ее брату. Результатом стало суровое поражение имперских войск, и халифу пришлось вмешаться, чтобы восстановить аль-Мухаллаба в прежнем положении, которое принадлежало ему по праву. Но ему не принесло большой пользы то, что он сместил Халида и передал Басру также своему брату Бишру, находившемуся в Куфе, тщеславному юноше, который не придумал ничего лучшего, кроме как изгнать своего предшественника, и ревновал к аль-Мухал-лабу, потому что тот получал приказы прямо от халифа, а не от него. Исполняя высшие повеления, Бишр, конечно, послал ему в подкрепление куфийские войска, но откровенно настаивал на том, чтобы их командир подчинялся не аль-Мухал-лабу, и это была не его вина, если аль-Мухаллаб не позволил принудить себя согласиться на это и лишь покачал головой в ответ на приказ глупого мальчишки. К счастью, Бишр умер в 74 году от хиджры, и затем Абдул-Малик, к радости аль-Мухаллаба, отправил в Ирак аль-Хаджжаджа, куда тот прибыл в начале 75 года. Таково в главных чертах повествование Абу Михнафа у ат-Табари.

Аль-Хаджжадж начал свою карьеру в Куфе со вступительной речи, которая не менее знаменита, чем речь его соотечественника и предшественника на посту Зияда в Басре. Рассказ у ат-Табари исходит от Умара ибн Шаббы (согласно Абу Гассану и аль-Мадаини). Неизвестный и неприметный молодой человек вышел на помост и, казалось, долгое время не мог подобрать слов. Кто-то из присутствующих взял пригоршню гравия[101], чтобы бросить в него, но камни тихо выскальзывали из его руки каждый раз, как беспомощный оратор открывал рот. Первой обязанностью нового наместника было восстановить дисциплину в гарнизонах Куфы и Басры, которые восприняли смерть Бишра как сигнал самовольно покинуть лагерь аль-Мухаллаба в Рамхормозе. Им надоело так долго находиться на поле боя, далеко от жен и детей, когда они привыкли к безбедной жизни дома. Аль-Хаджжадж сразу же объявил куфийцам: «Всякий отступник, который осмелится показать свое лицо в городе в течение трех дней, лишится жизни и имущества», и столь ясно выраженная угроза оказалась действенной. Таким же образом, каким он заявил о себе в Куфе, он затем заявил о себе и в Басре и с таким же успехом. Те, в чьи обязанности это входило, перебросили мост через Тигр, чтобы вернуться в Рамхормоз, и сам он сопровождал их до общего лагеря в Рустакабаде, где в месяце шабане 75 года ему пришлось подавить восстание, которое разразилось из-за сокращения выплат. Тогда освободилось предостаточно средств для войны с азракитами, хотя, по существу, прошло два года, прежде чем они были полностью уничтожены.