внешность Дензела Вашингтона — серийного убийцы. Тай содрогнулся от волны чудовищной ненависти в его взгляде, и подумал, что лучше бы Джи Си следил за дорогой. Тай глянул на парней в машине, чтобы в случае стрельбы успеть пригнуться. Но те опустили глаза и свернули правее Джи Си, зная, что взгляни они в ответ, и можно готовиться к смерти, либо к убийству. Сейчас они к этому не готовы. Может быть, в другой раз.

Джи Си глянул на Тая:

— О! Надо научить тебя так делать!

— Да, пожалуй, — ответил Тай, подражая воспитанным домашним мальчикам.

— Чтобы убить за взгляд, нужна смелость. Это возвышает. Ты же знаешь: они убивают наших парней, мы убиваем их. Что посеешь, то и пожнешь. А иногда пожинать приходиться очень скоро. Так что, будь готов!

— Пожа-а-алуй.

Они подъехали к следующему светофору, и Джи Си снова проделал то же самое, перегнувшись вправо. На этот раз парень, сидевший рядом с водителем, ответил ему тем же. Левой рукой Джи Си опустил окно, а правой нащупал предмет, лежащий перед ним. Поднял пистолет и навел его на парня. Тай с ужасом смотрел, как у парня на лбу замаячил красная точка прицела. Его глаза от ужаса чуть не вылезли из орбит. Луч опустился чуть ниже и водитель в ужасе надавил на газ, рванув на красный свет. Движущиеся перпендикулярно машины уклонялись в сторону, шарахаясь от прорвавшейся машины. Дежурившая в соседнем квартале полицейская машина начала преследование водителя-нарушителя.

Джи Си засмеялся. «Круто, Джи Си! Мне понравилось! Надо будет купить себе такую же штуку!» Он положил «Глок 17» Таю на колени. Тот с осторожностью взял пистолет в руку, боясь, как бы он не выстрелил сам по себе. Надо будет обязательно вернуть его в дядин шкаф, до того, как тот вернется домой.

Кларенс подъехал к клубу «Вестсайд Рокет». Эксклюзивный клуб, еще более фешенебельный, чем в Грешеме, членом которого он был. Норкост мог принадлежать только к такому клубу.

Они побросали мяч туда-сюда для разогрева. После третьей подачи, Кларенс понял, что попал. Норкост был игроком на все сто, сильный, напористый, быстрый, с сильной подачей. Кларенс изучал манеру подачи тех, кто играл с Норкостом: сильные, глубокие, на разной скорости. Норкост подавал в том же стиле. Он утер рот рукавом тенниски, может, промокая пот, или вытирая слюну, затем дважды стукнул мячом, высоко подбросил, и сильно послал.

Норкост стоял под сеткой и играл превосходно, отсылая мячи под острыми углами и очень высоко, обыграв Кларенса в первом сете со счетом 6:3. Кларенс адаптировал свою тактику, применив больше низких бросков над сеткой. Он недооценил своего противника, придя на эту игру. Больше так ошибаться нельзя.

Следующий сет прошел напряженно, ни один из игроков не упустил свой подачи. На счете 6:6 пришлось применить схему двенадцати пунктов. Кларенс проиграл со счетом 5:7, восьмидесятиминутный матч закончился. За все годы Кларенс ни разу так не выкладывался в игре.

Когда они пожимали друг другу руки под сеткой, Кларенс притворился, что ничуть не устал.

— Хорошая попытка, Кларенс, — сказал Норкост, — я впечатлен. Мы разыграли несколько хороших комбинаций и замечательных бросков. Я хочу в душ и потом — обедать, а ты?

— О, да, это то, что нужно! — Кларенс делал вид, что проигрыш Норкосту его нимало не огорчил. — Можно вопрос, Per?

-Да.

— Ты играешь в шахматы?

— Знаешь, раньше играл довольно много. Мой отец был чемпионом. В моем домашнем кабинете есть шахматная доска ручной работы. Ты играешь?

— Да, иногда. Можно было бы разыграть партию как-нибудь.

104

— Давай. Знаешь, отец говорил, что всё, чему я научусь в шахматах, пригодится в политике.

— Думаю, он был прав.

Вся семья Кларенса, вместе с детьми Дэни, явилась в дом Харли, его брата, в четыре пополудни. Они приехали на ежегодную осеннюю семейную встречу. Семья Харли не отмечала День Благодарения, поэтому, не встретившись сегодня, в конце октября, они не увидели бы друг друга до декабря.

Харли отворил им дверь с возгласом: «Ага, вот эти черные, но популярные!» Он был в очках стиля икс от Малколм. Он часто носил костюм и черный галстук-якорь, но сегодня нарядился в желто-коричневый балахон. Кларенс невольно восхитился его видом, хотя иногда подшучивал над тем, что Африка для его брата — идея фикс. Черные треугольники ткани последовательно драпировали балахон в причудливом дизайне. Модель показалась Кларенсу знакомой. Где он уже это видел?

«Привет, Харли! Ну, как оно идет?» Они с удовольствием ощутили крепкое пожатие друг друга. Кларенс был повыше сантиметров на пять, но Харли при росте 1 м 90 см и весе в 114 кг выглядел впечатляюще. Кларенс обнялся с Софи и с каждым из семьи. Прислушался к звучавшей музыке. Из всей своей собственности Харли больше всего вложился в стереосистему. Сейчас звучала музыка черных, которая способна превратить каждый праздник в праздник души. Приятная перемена после музыки, звучавшей в кабинете дантиста. Кларенс не представлял, как люди могут такое слушать. Он вскормлен был той музыкой, какая звучала сейчас. И от ее груди он не быд отлучен никогда. ^

Музыка души текла, плескалась в свинге, обволакивала, убаюкивала ритмом. Густое звучание басов, пульсация, антифон. Порывистость и внезапность. Синкопический ритм побуждал поддержать его хлопаньем в ладоши. Тут он понял, что отбивает правой рукой по дивану этот музыкальный ритм. Вокалисты перекликались друг с другом, кто-то вопрошал, кто-то отвечал. Не монолог — диалог, не постановка — живое взаимодействие. Не заметки о жизни, а сама жизнь. За джазовой, эмоционально насыщенной композицией, где женский голос балансировал на грани вопля, а мужской на грани крика, последует мягкая песня, взносящаяся ввысь, как детская молитва к Небесам. Эта музыка не была «причесана», уложена, упакована, расписана по

105

секундам. Невозможно предсказать окончание песни. Когда же песня кончалась, иногда внезапно, она все еще продолжала звучать внутри. Вот какой была музыка черных — суть их культуры, полной глубинной радости и такой же глубинной скорби.

«Привет, Марии! Как поживает моя большая сестренка?»

«Не смей называть меня большой сестренкой, дядечка Абернати! Если я когда-нибудь достигну половины твоего веса, я куплю пожизненное членство в клубе Дженни Крейг!»

Кларенс улыбался ее