Я нырнула на самое дно. Оно было совершенно чистое. Мелкиекамешки, песок и большие булыжники. Не прошло и минуты, как я убедилась —никакого трупа тут нет. Ни обглоданного рыбешками, ни покусанного другойживностью, населяющей пруд. Словно я никого не убивала и никого не скидываласюда. Словно не было той страшной ночи, борьбы и самого настоящегоизнасилования.

Словно все это мне приснилось в нелепом и ужасном сне.Вынырнув, я отдышалась и чуть было не разревелась.

— Послушай, а тут воду меняют?

— Нет, — удивленно покачал головой урод.

— Точно?

— Во-ду ме-няют то-ль-ко в бас-сей-не.

— А в этот пруд кто-нибудь залезал?

— За-чем?

— Ну мало ли. Может кто-то еще решил искупаться…

— Тут ник-то ни-ког-да не ку-пал-ся.

Вдруг мне прямо на голову запрыгнула очередная лягушка, ячуть было не сошла с ума от брезгливости и завопила:

— Сука зеленая, прочь!

Лягушка комфортно расположилась на моей голове и по всейвероятности не собиралась прыгать. Тогда я снова нырнула и тут заметила, что насамом дне что-то поблескивает. Я схватила блестящий предмет и, вынырнув,обнаружила, что это была зажигалка. Кинув ее к ногам сидящего урода, я откинуламокрые волосы и спросила:

— Знакомая вещица?

— Это па-пи-на за-жи-гал-ка.

— Ты уверен?

— Уве-рен. Ты когда за-кон-чи-шь пла-вать?

— А что?

— Ни-че-го, не счи-тая то-го, что в пру-ду есть пи-раньи.

Я моментально выскочила из пруда. Урод лег на траву ипокатился со смеху.

— Ты что?

— Я по-шу-тил.

— Насчет пираний?

— Да.

— Бог мой, ты еще и шутить умеешь! Я и не знала, что у тебяесть чувство юмора.

Подняв зажигалку, я внимательно ее осмотрела и еще разпоинтересовалась у урода:

— Ты уверен, что эта зажигалка пахана?

— Это па-пи-на за-жи-гал-ка.

— А как она попала в пруд?

— Навер-но, уро-нил, ког-да пья-ный ку-рил. Я ему ее от-дам.

— Я сама отдам, — решительно сказала я и направилась кбеседке.

… Мне хотелось подойти к пахану, внимательно посмотреть вего бесстыжие глаза и спросить, почему он не умер, вернее, почему он ожил…

В беседке сидели двое: пахан и Макс. Они живо обсуждаликакой-то вопрос и смаковали аппетитно пахнущий кофе. Урод семенил за мной, неотставая ни на шаг. Не выдержав, я обернулась и со злостью набросилась на него:

— Тебе что, заняться нечем? Что ты ко мне прилип, как банныйлист к заднице?!

— Те-бе одной хо-ди-ть не по-ло-же-но.

— Да что ты заладил — положено, не положено! Будь человеком,иди домой, я скоро приду!

— Я же ска-зал, не по-ло-же-но. И вооб-ще, если ты ме-няслу-шать-ся не бу-де-шь, я пристав-лю к те-бе охран-ни-ка.

Поняв, что разговаривать с уродом совершенно бесполезно, япокрутила пальцем у виска и пошла дальше.

Оказавшись у беседки, я внимательно посмотрела на затылокпахана. К моему великому удивлению и даже сожалению, он был чист. Ни малейшейцарапинки, а уж тем более ранки. Перед глазами все поплыло, но я постараласьудержаться и не грохнуться на землю.

— О, знакомые все лица! — весело прокричала я и уставиласьна пахана.

Он отодвинул свою чашку и нахмурился.

— Здравствуй, Анна. Я смотрю, у тебя настроение хорошее…

— Лучше не бывает.

— Вот видишь, пребывание в этом доме идет тебе только напользу. Правда, у тебя здоровье пошаливает. Ты постоянно падаешь в обморок. Ноничего, я думаю, это временное явление, все пройдет. Ты еще, случайно, небеременна от моего сына?

— Что?

— Может, это оттого, что ты забеременела?

— От кого? — Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Даи не только земля. Из моей головы улетучивается разум.

— От моего сына. Он у меня орел. Дитя быстро заделает. Дажеглазом моргнуть не успеешь. Ты и не представляешь, как бы я наследникуобрадовался!

Подошедший урод с гордостью воспринял слова отца и дажерасправил свои сгорбленные плечи. Мне не хотелось отвечать на этот чудовищный вопрос,а уж тем более ругаться, плакать или смеяться. Я холодно посмотрела на пахана.

— Я не беременна. Это не беременность. Это истощение нервнойсистемы.

— Я распоряжусь, чтобы в дом привезли доктора. Он тебяобследует и выпишет лекарства. А сейчас можешь продолжать прогулку с моимсыном. Я занят. Если у тебя есть вопросы, задашь их после того, как яосвобожусь.

Голос пахана не предвещал ничего хорошего.

— Я принесла вам зажигалку. — Я положила блестящую зажигалкуна стол и украдкой посмотрела на молчащего Макса.

Пахан не смутился и, покрутив зажигалку в руках, сунул ее вкарман.

— Ты меня выручила. Я ее искал. Не подумай, что я такоймелочный, просто это очень дорогой подарок от близкого человека.

— Пожалуйста. А вы не помните, где вы ее оставили?

— Нет.

— Я нашла ее в пруду.

— В пруду?! А что ты там делала?

— Плавала.

Актерскому мастерству и выдержке пахана можно было толькопозавидовать. Он держался просто превосходно и совершенно не был похож на труп,который покоился целую ночь на дне искусственного пруда.

— У нас есть бассейн…

— Па-па. Она ненорма-ль-ная. Она пла-ва-ла в на-шем пру-ду,— ехидно заметил урод.

— Давай, еще на что-нибудь пожалуйся, — процедила я сквозьзубы. — Может, тебя папа по головке за это погладит или конфетку даст.

— Она всег-да так со мной разго-ва-ри-вает. Совсем неува-жает.