— Постарайся, пожалуйста. Сейчас мы отсюда сбежим.

— Правда?

— Ну, конечно.

— А я думала, что мне придется жить в этом дурдоме до концамоих дней. И конец, наверно, уже был бы не за горами.

Макс оглянулся на распростертое тело.

— Видит бог, я не хотел его убивать. — Он тяжело вздохнул икрепко обхватил мою талию.

— Не бери в голову, — отмахнулась я. — Ты его не убил.Завтра он оживет. В этом доме никто не умирает. В них можно палить хоть каждыйдень…

— Ну что ты такое говоришь? У него нет пульса.

— Ничего, появится. Я вот тоже недавно пахана замочила идаже скинула его в пруд, так он на следующий же день стал бегать. Я ему затылокпрострелила, а там даже царапинки не осталось. Так же и с уродом. Завтра егогорб будет как новенький.

— У тебя начался бред. Ты сама не понимаешь, что говоришь…

Макс коснулся губами моего лба, чем заставил менявстрепенуться и даже в такой неподходящий момент почувствовать нарастающеевозбуждение.

— У тебя жар.

— Я уже забыла, когда его у меня не было.

— У тебя лоб горячий.

— Да и бог с ним.

— У тебя сильная температура.

— От этого не умирают.

— От этого не умирают, но с этим не шутят.

— Я понимаю, ты думаешь, я несу полную чушь. Я представляю,как это выглядит сейчас со стороны, но я говорю тебе сущую правду, поверь. Янедавно убила пахана. Он хотел меня изнасиловать, и я выстрелила ему в затылок.

— Пахан сейчас спит в своей комнате.

— Он ожил на следующий день.

Макс посмотрел на меня так, как смотрят на сумасшедших. Я нестала ничего доказывать, потому что была уверена — ни один здравомыслящийчеловек не поверит мне. Но я-то знаю, что я права. Завтра урод выйдет кзавтраку как ни в чем не бывало. В этом доме не только душевнобольные, в этомдоме — бессмертные. Возможно, они изобрели рецепт бессмертия. Другогообъяснения я просто не нахожу. Если бы я знала такой рецепт, я бы обязательнооживила своего деда и своего отца. Я бы сделала этот рецепт народнымдостоянием, обязательно обнародовала бы его. Я бы… Да только «бы» мешает…

В коридоре горел тусклый ночник, говоривший о том, что всеобитатели дома спят. Царила полнейшая тишина. Ни звука, ни малейшего шороха… Итолько громкие удары моего сердца. Такие громкие, что мне показалось, ониперебудят весь дом.

— Ты слышишь, как бьется мое сердце? — шепотом спросила яМакса.

— Нет.

— А я слышу.

— Успокойся. Все спят. За домом находится довольно мощныйпункт охраны. Там хода нет. Через забор не перелезть — вверху колючая проволокапод напряжением, полезем — сразу убьет током. Всюду вмонтированы видеокамеры.Вдоль забора патрулируют четыре охранника с оружием. И в доме полно охранников.

— Как же мы сбежим? Охранники что, не ложатся спать?

— Нет, конечно. На то они и охранники. Слушай дальше. Сейчаспробираемся вдоль стены в сторону ангара. Только пробираемся ползком, чтобы насне заметили.

— До какого ангара?

— До самого дальнего. Я покажу. Только, главное, без паники.Тихонько заходим в ангар и садимся в самолет. Там есть небольшая взлетнаяплощадка. Завести самолет и сразу взлететь мы должны за считаные секунды, иначенас просто собьют.

— Ты хочешь сказать, что мы улетим отсюда на самолете?

— Другого пути нет. Я все узнал.

— А ты умеешь водить самолет?

— Я окончил летное училище.

— Господи, — прошептала я, — а ты точно умеешь водитьсамолет?

— Я же сказал, что окончил летное училище.

— Тогда почему ты подался в криминал? — Я поняла, что задалаглупый вопрос, и прикусила язык.

— У нас нет времени на разговоры, — рассердился Макс.

— Я боюсь, — испуганно прошептала я.

Макс толкнул меня вперед, и мы очутились за порогомзлосчастного дома. Как только мы вышли, Макс заставил меня пригнуться, взял заруку и потянул вперед. Чем дальше мы удалялись от дома, тем больше мне хотелосьоглянуться и посмотреть на него прощальным взглядом. Но я не могла. Я боялась.Мне казалось невыносимо страшным обернуться и посмотреть, что происходит у меняза спиной. Вдруг у входной двери стоит пахан и наблюдает за каждым нашимдвижением. А может, раньше времени ожил урод и сейчас собирается с силами,чтобы заорать во все горло, поднять на ноги весь дом.

— Я боюсь, — вновь прошептала я.

Макс молча тянул меня за руку.

— А теперь побежали, — прошептал он мне на ухо и отпустилмою руку. — Только не поднимайся, а то нас заметят.

— Как бежать-то, на карачках, что ли?

— На карачках. Бежим в сторону сада. Кругом прожектора, атам тень.

Я бросилась было вперед, но краешком юбки зацепилась закакой-то сучок и больно ударилась затылком о ствол дерева. Я попробовалапревозмочь дикую боль и подняться, но на это у меня просто не хватило сил.

— Ты что? — Макс наклонился ко мне. — Бежать сможешь?

— Постараюсь.

Собрав всю волю, я побежала за Максом. Мне казалось, что мыуже убежали черт-те куда, но ангара не было видно. Я жадно хватала ртом воздухи тихонько всхлипывала. Силы покидали меня.

— Я больше не могу. Я хочу пить.

— Еще немного… Мы уже выбежали на взлетную полосу.

Казалось, что еще несколько секунд, и я упаду замертво. Яопять споткнулась, чуть не взвыла от боли и до крови закусила губу.

Макс снова помог мне подняться.

— Осталось совсем немного. Вон, уже ангар видно.

— Где этот гребаный ангар?!

— Там, впереди.

Я ползла на четвереньках, как собачонка, воя и раздирая рукив кровь.