– Чем стоять на месте и задавать бесконечные вопросы, лучше зайди уже – и все увидишь сама, – сказала она.

– Удачи! – пожелала Риона, и Кристина нервно кивнула. Ей почему-то казалось, что удача ей очень понадобится!

* * *

Кристина никогда не видела цыганских кибиток, и все же при виде старинной повозки с матерчатой крышей полукруглой формы сразу поняла: это она. Деревянные стены когда-то были выкрашены бордовой краской, а богатая резная «лепнина» позолочена, но сейчас вся эта роскошь изрядно облупилась. На хлипкой, картонной на вид двери красовалась неуместная для нее тяжелая бронзовая ручка в форме кольца, свисающего из пасти льва. Задние колеса размером заметно превосходили передние. Кибитка была крепко прицеплена к бамперу маленького грузовичка и казалась потрепанной экзотической декорацией.

Графиня подошла к кибитке и остановилась, выжидательно глядя на Кристину. Остальные циркачи, держась поодаль, тоже наблюдали за происходящим, и в воздухе чувствовалось напряжение. Оно невольно передалось Кристине – засосало под ложечкой, задрожали руки. И никакие доводы о том, что это всего лишь обычный старый фургон, – что в нем может быть страшного? – не действовали. Снова появилось ощущение надвигающейся беды, до боли схожее с тем, какое Кристина испытала, входя в шатер цирка накануне: стоит только войти – и жизнь уже никогда не будет прежней.

– Ну, давай, – напутствовала Графиня, кивая на фургон.

Внутреннее напряжение нарастало в геометрической прогрессии. Кристина затравленно оглянулась. Циркачи, уже не скрываясь, подошли ближе; они явно собирались следить за ходом событий. Среди них Кристина заметила Мануэля, в его взгляде ей почему-то почудилось не любопытство, а подозрительность, но, когда их глаза встретились, он тут же широко улыбнулся и ободряюще кивнул.

Совсем рядом стоял «обезьяныш» Апи. Не разжимая губ, он напевал все ту же заунывную, протяжную, смутно знакомую мелодию, которую Кристина никак не могла вспомнить. Когда она посмотрела на Апи, он сразу замолчал, а потом неожиданно подошел к девушке и быстро прижался к ее боку, то ли ища у нее защиты, то ли желая ей удачи. А может, прощаясь.

– Возвращайся, – тихо попросил он.

Кристина нервно сглотнула. Она первый раз слышала, как он говорит, и после этого напутствия ей почему-то стало еще страшнее. Но она понимала, что невозможно до бесконечности оттягивать неизбежное. А раз оно неизбежное, то лучше уже покончить с ним поскорее.

Резко дернув за кольцо в пасти медного льва, Кристина распахнула дверь в кибитку и вошла внутрь. Такая легкая и картонная на вид дверь захлопнулась за ней с тяжелым металлическим лязгом, словно решетка тюремной камеры, в которой предстоит отбывать пожизненное заключение.

* * *

Первое, что поразило Кристину, – внутри кибитка оказалась намного просторнее, чем выглядела снаружи. Собственно, она была настолько больше, что логического объяснения такой разнице просто не находилось.

Второе, что немедленно привлекло внимание, – это обилие самого разного реквизита, а также удивительных вещиц, которые сейчас можно увидеть разве что в музеях и дорогих частных коллекциях. Одноколесные велосипеды, обручи, ходули, ленты, сети, воздушные кольца, шары, булавы, катушки, лестницы, балетные пуанты, наборы грима, парики, маски и блестящие костюмы соседствовали с винтажными заводными шкатулками, массивными шарманками, фарфоровыми фигурками, расписанными веерами, пожелтевшими открытками с марками, при виде которых заплакал бы от счастья любой филателист, пузатыми стеклянными чернильницами, филигранной работы браслетами, выцветшими старыми фотографиями дам и джентльменов в одеждах позапрошлого века, нарисованными вручную плакатами с изображением циркачей в нарядах столетней давности, загадочными ретортами, кожаными тубусами, хрустальными шарами и толстыми фолиантами в потрескавшихся переплетах, которые всем своим видом буквально кричали: «Мы старинные, редкие и очень ценные».

Кристина даже растерялась, глядя на все это изобилие. Что же из этого – «ее»? Графиня говорила, что чаще всего нужный предмет светится, но пока никакого свечения или даже слабого мерцания она не заметила.

Не зная, сколько нужно ждать, чтобы реквизит «сработал», Кристина от нечего делать по очереди брала привлекшие ее внимание предметы и рассматривала их. Обмахнулась веером, заглянула в хрустальный шар, завела шкатулку и полюбовалась кружащейся на крышке балериной. Открыла небольшой сундучок, чтобы посмотреть, что внутри, и покачала головой при виде горки жемчужных бус, золотых браслетов, колец и прочих украшений. Выглядели они очень старинными и потому наводили на мысль о том, что вряд ли это подделка и дешевая бижутерия.

Что-то сверкнуло в глубине таинственно мерцающих драгоценностей. Кристина порылась – и извлекла из глубины небольшой круглый предмет. Повертела его в руках, гадая, что это такое. Кулон? Медальон? Но сверху не было петельки, за которую украшение можно было бы подвесить на цепочку. Брошь? Но сзади не было булавки, за которую можно прикрепить к одежде. Может, какой-то старинный орден? Но нет никаких надписей и дат. Зато по бокам свисает что-то вроде коротких ремешков, состоящих из цепочек, скрепленных на другом конце штырями. Может, это браслет? Но нет, он слишком короткий, не обхватит даже половины запястья.

На медальоне – за неимением других вариантов Кристина решила называть его так – было филигранно выгравировано изображение женщины с распущенными волосами, которая стояла на воде и держала в поднятых над головой руках симметрично ограненный прозрачный камень. Когда Кристина вертела украшение в руках, грани камня ярко переливались. «Наверное, бриллиант», – решила Кристина, и в этот момент ладонь, на которой лежал медальон, вдруг резко обожгло нестерпимым, огненным жаром, так, словно ей в руку упал уголь из костра.

От неожиданности Кристина вскрикнула, разжала ладонь, и медальон шлепнулся на горку драгоценностей в шкатулке. Тихо шипя от боли, Кристина поднесла ладонь к глазам и увидела, что прямо посредине появился ровный круглый ожог размером точно с медальон, даже с линиями, частично повторяющими его рисунок. Но… как? Почему он вдруг так резко нагрелся?

Внезапно раздалось громкое треньканье звонка. Кристина едва не подпрыгнула на месте от испуга и оттого, как зловеще оно прозвучало в плотной тишине темной кибитки. Треньканье не прекращалось, оно повторялось с равномерными промежутками – прямо как звонки телефона. Но откуда в кибитке взяться телефону? Разве только кто-то из прежних визитеров потерял тут свой сотовый, но тот бы уже давно разрядился.

Тем не менее Кристина пошла на звук и после недолгих поисков обнаружила старинный телефон, спрятавшийся за широкополой дамской шляпой, сильно смахивающей на торт благодаря обилию перьев, кружев и искусственных ягод. Аппарат был черный, квадратный, с золотистым круглым диском спереди и резной трубкой на высоких позолоченных вилках. Нижняя часть трубки изгибалась рожком, и к корпусу от нее шел тонкий провод. Не телефон, а экспонат из музея истории первых коммуникаций!

Поскольку звонки не прекращались, Кристина сняла трубку и медленно поднесла ее к уху, ощущая себя героиней второсортного ужастика, за которой охотится маньяк.