Отец уставился на дочь с откровенным удивлением.

– А ты почему не в школе?

– Нас раньше отпустили, в классе ремонт после вчерашней грозы.

– С каких это пор ты вообще слова такие знаешь: кредиты, льготы… – вмешалась мама.

Кристина проигнорировала выпад.

– Я недавно видела рекламу нового филиала банка. Который недавно в центре открылся, напротив кинотеатра. Видели? Неважно! Главное, там раздавали рекламки, и у них сейчас как раз какая-то специальная акция по кредитованию малых бизнесов на льготных условиях. Кажется, первые шесть месяцев без процентов, а дальше очень низкая ставка. Как раз то, что нужно.

Выражение лица у отца стало еще более ошеломленным, и он перевел взгляд на жену. Та слегка пожала плечами.

– Ладно, – медленно произнес отец. – Что за банк?

– Рекламный проспект у меня в рюкзаке. Сейчас принесу. Пять секунд! – сказала Кристина и упорхнула в комнату.

– Что это с ней? – спросил отец, растерянно глядя вслед дочери.

– Сама в шоке, – ответила мама.

– И давно она такая?

– С сегодняшнего… хотя нет, со вчерашнего вечера. Как вернулась с Кирюшей из цирка – и вот!

– Чудеса, – покачал головой отец.

– И не говори, – согласилась мама. – Ее прямо как подменили!

– Интересно, надолго ли.

– Надеюсь, что навсегда.

Графиня заглянула в трейлер после обеда.

– Крис! Пошли.

Кристина вышла вслед за Графиней, мимоходом отметив, как легко отозвалась на Крис – так, словно давно привыкла к этому имени. Тут как тут появился «обезьяныш» и снова увязался за Кристиной.

«Да что ему от меня надо?»

Циркачи были заняты каждый своим делом: кто-то тренировался, кто-то отдыхал, кто-то ел, а кто-то весело болтал. Кристина смотрела на них и удивлялась, как они могут себя вести так, словно вокруг – обычная, нормальная жизнь. Хотя… человек ко всему привыкает и учится жить в новых условиях. Вероятно, пройдет время, и Кристина тоже тут адаптируется и будет жить как ни в чем не бывало, хотя сейчас это и кажется невероятным.

– Мы куда? – спросила Кристина. – В эту вашу цыганскую кибитку?

Графиня обернулась к Рионе, которая вышла из трейлера вслед за ними, и спросила:

– Что ты ей рассказала?

– Все, – коротко ответила та. – Во всяком случае, все, что знаю я.

– Зря. Еще неясно, останется ли она с нами.

– Чего же тут может быть неясного? Ее заменил фамильяр, она не могла вернуться домой, и зрачки у нее серебряные. Она наша, по всем параметрам.

– Но с именем вышла накладка, – напомнила Графиня. – Так что пока Крис не выйдет из кибитки с реквизитом, говорить, что она остается с нами, рано.

Риона только насмешливо приподняла бровь.

– Ну да, можно подумать, что если сейчас что-то пойдет не так, мы оставим ее на обочине и поедем дальше. А ты, девочка, сама разбирайся с тем, что тебя никто не видит и не слышит, мы тут ни при чем.

Графиня окинула Риону укоризненным взглядом и молча пошла дальше.

– Может, все-таки расскажете, что это за кибитка и зачем мне туда идти? – продолжила допытываться Кристина. – Мне сказали, что там решается моя цирковая судьба, но хотелось бы поконкретнее.

– Внутри кибитки – цирковой реквизит. Один из них тебя выберет. Именно он и определит, чем ты будешь заниматься в «Колизионе».

– Вы хотите сказать, я должна выбрать себе реквизит? – попробовала «перевести» услышанное Кристина.

– Нет. Я же сказала, это реквизит выберет тебя.

– Не понимаю.

– Когда зайдешь, поймешь.

– Я предпочла бы понять уже сейчас, – заупрямилась Кристина. Не нравились ей все эти туманные объяснения!

– Хорошо, – вздохнула Графиня. – Когда ты зайдешь, один из предметов должен будет выделиться из остальных. Так, что ты его не пропустишь.

– Как выделится?

– По-разному. Чаще всего он светится. Но не всегда.

– Тогда, может, зайдете со мной? Чтобы я ничего не напутала.

– Входить в цыганскую кибитку повторно нельзя.

Разговор стремительно превращался в какой-то безумный диалог, в котором чем дальше, тем меньше оставалось логики, но это Кристину не останавливало.

– Почему?

– Потому что тогда ты лишишься либо своего дара, либо рассудка. Обычно последнее. – Графиня встретила непонимающий взгляд Кристины и перефразировала: – Те, кто входит в цыганскую кибитку второй раз, сходят с ума.

– Личный опыт? Или местные страшилки?

– Зря иронизируешь, – ответила Графиня так спокойно, что Кристине стало неловко за свой сарказм. Но хотя ее и хватило на то, чтобы осознать ошибочность своего поведения, спокойно извиняться за него она еще не научилась и потому использовала свой любимый прием – отвлекающий маневр.

– Если второй раз войти нельзя, то кто, спрашивается, докладывает в кибитку новый реквизит? Старый-то, я так понимаю, с собой выносят? – сменила тему она.

– Мы ничего туда не докладываем. То, что внутри цыганской кибитки, досталось нам от прежних циркачей. А им – от тех, кто был до них; эта кибитка путешествует с цирком уже очень, очень давно. Мы входим в нее всего один раз, сразу после появления в цирке. И, предвосхищая твой вопрос, – да, конечно, заходить повторно пробовали. И не раз. Но это никогда не заканчивалось ничем хорошим для того, кто пытался.

Кристина постаралась проглотить недоверчивый возглас и принять услышанное. Если есть фамильяры, лишние люди и грифельные доски, сами пишущие имена циркачей, почему бы, в конце концов, и не быть загадочной кибитке с мистическим реквизитом, который сам прыгает к тебе в руки. Этакая вариация на тему шляпы из Гарри Поттера, определяющая, на какой факультет ты пойдешь.

– Ладно. – Кристина на время оставила тему повторного визита в кибитку, хотя так и не была до конца убеждена. – А что, если мне достанется, скажем, реквизит воздушной гимнастки? Я с гимнастикой вообще не дружу, а ведь за пару занятий этому не научишься.

– Цирк выберет для тебя то, что ты сможешь делать. И если надо, подарит и нужные способности, – заверила Графиня.

– Подарит способности? – недоверчиво переспросила Кристина, хотя совсем недавно напомнила себе, что ничему не стоит удивляться.

Графиня продолжать этот разговор не стала.