– Полина, уверен, нам есть, о чем поговорить…

Гад на что он намекает?

Пытаюсь отступить в сторону, но моя шея в жестком захвате. Крепкие пальцы нежно бродят по шее вверх-вниз, вниз-вверх.

–Да, – мямлю я, – присядем? – киваю на ближайший столик.

–Нет, спасибо. Будем разговаривать в другом месте. – Слышу щелчок, вижу, что на моих руках защелкиваются блестящие металлические наручники

Люди вокруг проявляют заметный интерес.

Клим силой тащит меня на выход.

– Совсем свихнулся? – шиплю раздраженно. – Псих!

– Не поверишь, Полина! Реально свихнулся! И сегодня собираюсь излечиться!

Виталина

Меня бросают на заднее сидение рабочей полицейской тойоты.

– А помягче нельзя? Или тут еще кляп полагается? – ехидно и зло шиплю в угрюмую спину.

– Заслужишь, значит, применю, – дерзко кидает в меня словами майор.

– Совсем свихнулся на своей работе, жену тебе надо, чтобы было к кому привязываться, и ребятенка, чтобы он из тебя все соки по ночам выпивал! – рыкаю я, самоуверенная в своей безнаказанности.

А наручники тем временем туго врезаются в нежную кожу запястий, напоминая мне о желательном молчании.

Слишком поздно. Из зеркала заднего вида на меня в упор смотрят темные глаза, от бешенства черный зрачок разлился на радужку.

Подъезжаем к жилой высотке, паркуемся на конкретном месте.

– Где мы? – спрашиваю тихо, пытаясь скрыть страх.

Сама думаю о том, что, если Красава уже всё знает? При его статусе ему не составит большого труда вскрыть данные о нашей семье, спрятанные за грифом Секретно.

– Сначала ты ответь, – цедит сжатыми губами. – На чьей дорогой машине ты катаешься?

Взрыв мозга. Мысли путаются. Выбираю, какая кара страшнее. Решаю, что материальная.

Смотрю в упор в стальные глаза и как на духу отвечаю:

– Сама купила. В интернете бабло рублю, с блогерами в связке.

Лицо горит, сердце стучит, руки дрожат. Главное, голос остается уверенным и спокойным.

Осмеливаюсь, бросаю взгляд на майора. Прихожу в шок – он довольно улыбается.

–Мы у моего дома, – хрипло говорит майор. Затем выходит из машины, вытаскивает притихшую меня. Прямо в наручниках тащит к подъезду, около которого сгрудились жилички, кивает им нагло, даже не замедляя шага. Я тащусь за ним, выбора нет.

Входим в квартиру. Осматриваюсь небольшой уютный холл. Здесь же диванчик, падаю на него, луплюсь на Клима. Майор снимает обувь – сначала свою, затем мою.

Сидит передо мной на корточках.

Смотрю на его темно-русые отросшие волосы, хочу зарыться в них, но руки заняты.

– Как ты живешь, угрюмый одинокий волк?!

Клим недоуменно вскидывает на меня глаза.

– Уже не одинокий! – Кружит по моему лицу.

Его лицо непозволительно близко, не могу больше терпеть муку. Не понимаю, как последнюю неделю мне удавалось жить в ладу с собой. Обычно я беру всё, что мне хочется. Но не в этот раз.

Тянусь губами к мужчине, он ко мне. Вовремя вспоминаю, что я Полина, останавливаюсь.

– Не хочешь? – удивляется он, проводит языком по моей нижней губе.

– Не могу! – хриплю я. А бабочки в животе уже готовы вырваться на свободу.

– Как хочешь! – бросает безразличным тоном, затем расстегивает наручники.

Уходит в ванную, оттуда следует на кухню.

Я сижу, боюсь шевельнуться.

Он меня отпустил?

Хватаю обувь, бегу к двери…закрыто, а ключ спрятан злым Карабасом.

Меня это подкосило окончательно. Не сбежать. Значит, придется вынести всё, что мне уготовано!

На цыпочках крадусь в ванную, ополаскиваю лицо ледяной водой, поднимаю голову и кричу:

– А!

Прямо за моей спиной стоит Клим, смотрит на меня в упор в зеркало.

Угрюмый плотоядный темный взгляд, губы собраны в тонкую линию, мышцы лица напряжены, ноздри вздуваются.

Бык на корриде, честное слово. Хочу рассмеяться, но знаю, что не время и не место.

Его руки касаются моих волос, раскладывают шоколадные пряди в правильном порядке по спине.

От неожиданной нежности вздрагиваю.

Клим прижимается ко мне грудью, зарывается в волосах.

Теплые губы касаются моей шеи:

– Полинка.

Резко прихожу в себя, выбираюсь из ловушки, бегу на кухню.

Клим не гордый, приходит за мной, молча наливает в чайник воды, включает.

– Клим, мне надо вам…тебе кое-что рассказать.

– Не надо Полина, позже доложишь, – обрезает меня яростно.

– Это обо мне…

Интересуется, вскидывает на меня измученный взгляд:

–У тебя есть мужчина?!

Его что заело? Весь его виртуальный мир крутится вокруг мужчин, якобы окружающих меня со всех сторон.

– Нет мужчины, это о другом… – всё я сдаюсь, уже не хочу рассказывать правду под натиском его серого взгляда.

Опускаю голову, бремя вины давит, но признаться не могу, так как храню не свою тайну. Вовремя опомнилась, а то сладкая пытка пленом напрочь отбила инстинкт естественного отбора.

Красовский сидит на стуле, я стою напротив него, всего в шаге.

– Но мне всё равно не светит? – глухо цедит майор и утыкается лицом в ладони. – Ты молодая, красивая, умная, а я списанный утиль с кучей заморочек.

Судорожно сжимаю руки, не зная, как их утихомирить, чтобы они не натворили глупостей.

Слышу странные звуки.

Делаю шаг вперед, кладу руки поверх его рук. Они у него шершавые. Грубые.

Диву даюсь, почему прикосновения выходят каждый раз нереально нежными. Желанными.

Лихорадочный румянец заливает мои щеки.

–Я не это хотела сказать, прости, что всё так сложно.

От близости и мужского запаха майора инстинкт самосохранения гаснет окончательно, наклоняюсь целую его руки.

Клим медленно отводит ладони, смотрит в упор удивленным глубоким взглядом.

Моргаю в ужасе, понимая, что сейчас случилось непоправимое, обратной дороги нет.

Клим поднимается на ноги, сдирает с себя рубашку, и мой взгляд упирается в рельефную грудь с чернильной татуировкой.

Вместо того, чтобы отпрянуть, глажу подушечками пальцев накаченную грудь.

А затем прижимаюсь к ней, вдыхаю аромат кожи.