У меня действительно не раз слетало с языка. И про иностранные языки, и про Володину «хонду», и про Амазонку.

— Ну вот, а говоришь, поддался соблазну. Нет, подружка, парень совсем не глупый. Он прекрасно понимает, что ты к нему приезжаешь не просто так. Тянет тебя. Но чего-то всё же не достаёт. Скорее, ритма жизни, путешествий, к которым ты привыкла. Вот он и решил малость подзаработать. А если повезёт, то и не малость, — тепло улыбнулась Лариса. — Но ты всё же та ещё стерва, Санчик. Зачем гнобить парня, рассказывая о таких вещах? Мне кажется, уместнее было бы промолчать. Тем более не собираешься с ним оставаться.

— Лор, я ведь не нарочно, — смутилась Александрина. — Просто к слову пришлось. Знаешь, это всё потому, что мы с Виталием привыкли говорить о самых разных вещах. Поэтому у меня иной раз и прорывается некая информация. Но я же вижу, что ему очень интересно. И мне, в свою очередь, тоже любопытно узнать о его прошлом, об отношении ко многим вещам. Вот с Володей совсем иначе. Мы говорим о чём угодно, только не о себе. Мне постоянно кажется, что он намеренно избегает подобных разговоров. Словно ему есть, что скрывать.

— Санчик, а вдруг, действительно есть?

— Ну и что! В конце концов, я могла бы выслушать, попытаться понять… Знаешь, подобные ограничения уже начинают меня напрягать.

— Ты поняла это после того как согласилась выйти за Володю? — с сочувствием произнесла Лариса. — Тогда, может, стоит всё переиграть?

— Что ты! — возмутилась Александрина. — Я же люблю его! А это так, минутная слабость. Думаю, у нас будет возможность ближе узнать друг друга, когда станем проводить вместе гораздо больше времени.

— Главное, чтобы ты потом не разочаровалась, — глубокомысленно заявила Лариса.

— От этого не застрахован никто. Даже, связывая свою жизнь с человеком, близким тебе по духу, можно впоследствии испытать разочарование. Но будем настроены оптимистично, — беспечно отмахнулась Александрина.

— Санчик, — усомнилась подруга, — вы с Володей вместе уже десять лет. Не думаю, что он захочет измениться ради тебя.

— Так я же не собираюсь его менять.

— Но в таком случае тебе придётся ломать себя. Оказаться в таких условиях, даже ради большой любви, верный способ впасть в депрессию.

— Лорик, — неожиданно для подруги расхохоталась Александрина, — я ведь не собираюсь становиться для Володи безропотной женой.

— Тогда ты рискуешь разрушить ваш брак в самом начале.

— А вот и нет! Знаешь, — вернула серьёзный тон в рассуждения Александрина, — в последнее время всё больше убеждаюсь, что покорность ему не очень-то по нраву.

— Из чего ты сделала такой вывод? — с необычайной заинтересованностью спросила Лариса.

— Скажем так, возникало несколько неоднозначных моментов. Например, стоило мне проявить характер, попросту говоря, взбрыкнуть, как Володя моментально менялся.

— Может, просто делал вид?

— Может и так. Однако в подобных случаях он проявлял ко мне исключительное внимание. В чём-то уступал, точнее сказать, даже шёл на поводу. Либо, если мои просьбы вызывали протест, подробно объяснял причину, по которой не может откликнуться.

— Санчик, это же элементарно, как говорил Шерлок Холмс. Чтобы попытаться добиться желаемого, прежде всего, необходимо это желаемое озвучить. Зачастую мужчины не догадываются о том, что у нас на уме, и, честно говоря, вовсе не обязаны этого делать. А ты, кстати, за время ваших отношений с Володей, постоянно делала вид, будто тебя всё устраивает. Его «праздничные» появления; дистанция между вами; экстремальные увлечения.

— Лор, я не делала вид, — возразила Александрина. — Экстремальные увлечения интересны мне, как возможность познать себя и мир вокруг. А что до остального, я попросту опасалась разрушить то, что и так представлялось мне довольно зыбким.

— А Володя тем временем ждал проявления твоего характера, — подхватила Лариса.

— Ничего он не ждал, — печально улыбнулась Александрина. — Просто в такие моменты я представала перед ним не как безумно влюблённая, потерявшая голову женщина. Вот это и вызывало интерес, по-хорошему заводило его. Одним словом, выглядело необычно. Чем ты вдруг озадачилась? — удивил Александрину вид подруги.

— Не к месту подумала об этом парне, Виталии, — ответила Лариса. — Судя по твоим рассказам, ведёт он себя примерно также, как ты с Володей. Всегда рад твоему появлению. Не обижается на долгое отсутствие. Ну и, само собой, не достаёт вопросами, типа, когда ты снова приедешь или позвонишь.

— А ведь я никогда ему не звоню. Больше того, напрочь забываю о нём, едва выехав за пределы Сосновки. Только дважды за последнее время мои мысли о нём продлились дольше обычного. И то, сегодня это было связано с происшествием.

— А в прошлый раз с ревностью, — поддела подругу Лариса.

— Да брось, — насмешливо возразила Александрина, — с какой ещё ревностью? К этой девчонке?

— Можешь выкручиваться, сколько угодно, но сдаётся мне, дорогая моя подруженька, что ты серьёзно влипла.

— Помнится, ты это уже говорила.

— И повторю ещё раз, пока не отнесёшься к выбору с полной серьёзностью.

— Считаешь, я стою перед выбором?

— Несомненно.

— Лор, тут же всё просто, — встряхнула волосами Александрина. — Володю я люблю, а Виталия…

— Тогда, почему не сразу согласилась на брак?

— Обычные сомнения повзрослевшей женщины, — затаённо улыбнулась Александрина. — И выбор здесь ни при чём.

— Ты явно противоречишь сама себе, — уверенно произнесла Лариса. — Помнится, когда ты рассказывала мне о предложении Володи, сама употребила слово «выбор».

— Имелся в виду не выбор между двумя мужчинами, а выбор новой жизни.

— Стало быть, уверена, что Виталия не любишь? — пристально вглядываясь в лицо подруги, уточнила Лариса.

— Конечно, Лор, — кивнула Александрина. — Даже могу с точностью объяснить, что чувствую к нему.

— Ну-ка, ну-ка, — поторопила подругу крайне заинтересованная Лариса.

Смотрю на него, — с нежной улыбкой чуть прищурилась Александрина, — и мне тепло в глазах. Помнишь, как бывало в детстве, когда предметы становились ярче, отчётливее. И это не в результате увеличительного эффекта набежавших слёз. Нет, это именно теплота в глазах.

— Впечатляет, — искренне восхитилась Лариса. — Но, по-моему, подобное чувство мало чем отличается от любви.

— А вот и нет, — весело возразила Александрина. — Это вполне может быть приязнью; глубокой симпатией; чувством дружбы; отголоском влечения, в конце концов. Но уж никак не любовью.

— Тогда я не понимаю, — разгорячилась Лариса, — почему ты никак не можешь заставить себя сказать ему.

Скажу, — со спокойствием, изумившим подругу, заверила Александрина. — В пятницу вечером, сразу после работы, и поеду. Скажу, какой он хороший, — легонько хлопнула ладонями по коленям Логвинова.

— Провальный вариант, — уверенно перебила Лариса.

— Почему? — искренне удивилась Александрина.

— В таком случае человек не в состоянии осознать, зачем расставаться, если хороший.

— А как надо сказать? Что он плохой? Нет, Лор, так всегда говорят, чтобы некоторым образом