Несколько секунд Лили смотрела на нее. Мать редко навещалаее, всегда далекая и холодная, как луна. Когда-то она была хорошенькой,возможно, даже красивой; Лили судила об этом по старым фотографиям. Однако запрошедшие годы мать стала определенно жестче, роль в этом сыграли страдания ипреданность работе — она была менеджером, отвечавшим за безопасность товаров.Глаза Шерон выражали сочувствие, и Лили, коротко обняв ее, вдохнула знакомыйзапах духов от Элизабет Арденн.

— Спасибо, что пришла. Налить тебе чаю?

— Нет, благодарю, ничего не нужно. Отец передает тебепривет. Он в Сайгоне. — Теренс Робинсон, исполнительный директор одного изподразделений компании «Найк», постоянно колесил по миру. Шерон сняла плащ иповесила его за дверью. Пушистый свитер из ангорской шерсти мог показатьсяслишком молодежным для дамы в годах, однако на Шерон он так не выглядел. — Ятолько хотела узнать, все ли с тобой в порядке, и спросить про семью Кристел.

У Лили заныло в груди при воспоминании о последних двадцатичетырех часах, однако голос ее прозвучал бесстрастно. Она всегда считала глупымвыражать при матери свои эмоции. Какой смысл плакать? Мать всегда говорила так,когда Лили была ребенком. Это ничего не меняет.

Сейчас Лили знала, в чем разница. Держать все в себе гораздобольнее.

— Это ужасно, — сказала Шерон, когда Лили сообщила ей, чтообнаружил Шон ранним утром. — И что только они делали на берегу? О чем вообщеони думали?

— Мы никогда не узнаем.

— Но что-то же привело их туда и заставило забыть обосторожности. Интересно, что.

«Грустные новости об их дочери», — подумала Лили, обвиняя вэтом себя.

— Мне нужно собрать вещи. — Она направилась в спальню.Чувство вины теснило ей грудь. Лили размышляла о том, что все, возможно,сложилось бы иначе, если бы она более мягко рассказала им о трудностях Чарлиили умолчала о них. «Как бы мне хотелось повернуть время вспять! — Лили ощутиладавящую боль в груди. — Вернуться на день назад».

— Куда ты едешь?

— В дом Кристел.

— Но ты же сказала, что детьми занимается их дядя.

— Это так, но он одинокий мужчина. Только что вернулся сФилиппин или из Малайзии, что-то в этом роде. Я должна быть там ради детей. —Складывая свои джинсы и носки, ссыпая в косметичку туалетные принадлежности,она чувствовала на себе пристальный взгляд матери. — В чем дело? — наконецспросила Лили.

— Постарайся не привязываться к ним слишком сильно. Лилизастегивала молнию на сумке, но, услышав это, подняла глаза.

— О чем ты?

— Они должны жить с дядей. Это неизбежно.

Лили снова потянула застежку на молнии, но та, зацепив крайткани, не двигалась с места.

— Никто не знает, что будет дальше. Сейчас они на попеченииштата, но это временно. Кристел просила меня подписать документ, по которому ястала бы опекуном детей в случае их с Дереком смерти. Правда, я так и неподписала его, потому что... ну, куда нам было спешить? И сейчас, если взавещании Дерека написано что-то другое...

— Так будет лучше для тебя. Не пытайся отвоевать детей удяди, Лили. Ты не можешь взять на себя заботу о троих детях. Это несправедливово всех отношениях. — Мать подошла ближе к ней. — Давай помогу. — Она отвеларуку Лили, потянула застежку молнии назад, а потом аккуратно вперед. — Тыдолжна относиться к Холлоуэям так же, как к другим своим ученикам. Какое-товремя они принадлежат тебе, но потом ты отпускаешь их.

— Это совсем другое. Она моя лучшая... была моей лучшейподругой, единственной близкой подругой. Я дала ей обещание. И не могу нарушитьего. — Лили оперлась на изголовье кровати, чтобы удержаться на ногах. Ей оченьне хотелось расклеиться на глазах у матери. — Знаешь, сегодня, в самые тяжелыемоменты, я вспоминала об Эване. — Лили сразу лее пожалела о том, что упомянулаимя брата, умершего много лет назад. Она взяла мать за руку и добавила: — Мнеочень жаль. Я не должна была упоминать о нем. Просто боль от потери такаясильная... я невольно сравнивала...

Мать отняла у нее руку.

— По-моему, все и так довольно плохо. — Она отвернулась,сосредоточив внимание на содержимом шкафа. В отличие от аккуратно убраннойкомнаты, он был завален туфлями, сумками, одежда висела на разномастныхвешалках. Почему-то Лили никогда не удавалось держать его в порядке.

Как глупо, что она сказала об Эване, напомнила матери о том,что когда-то у нее было трое детей. Эван, родившийся через два года после Лилии через год после Вайолет, был самым младшим из них. Он умер вследствиепроисшествия, которое они никогда не обсуждали. Однако оно определило жизнь ихсемьи на все последующие годы.

— Люди сейчас уже не носят так много черного, — заметилаШерон, инспектируя вещи Лили, среди которых черных вообще не было. — Думаю,любой цвет хорош, если он смотрится не слишком вызывающе.

Камерон сидел в «субару» своей матери, припаркованной наобычном месте у подъездной дорожки, как будто мать была внутри, говорила по телефону,одно временно подпиливая ногти. Машину только что доставили: аккумулятор былзаряжен, все готово к тому, чтобы снова пользоваться ею. На этой неделе матьсобиралась везти их всех на турнир в Худ-Ривер. Она всегда делала это с техпор, как Камерон перешел в восьмой класс.

Черт теперь он подводил всю команду. Ему хотелось одного:бросить все, забыть, отрезать от себя эту часть жизни. Даже теперь, когдародителей больше не было, Камерон ощущал на себе груз их надежд. УспехиКамерона в гольфе были очень важны для них обоих, правда, по совершенно разнымпричинам.

Он предпочел бы, чтобы мнение родителей не значило для неготак много. Зависимость от них больше всего раздражала Камерона.

В машине остался слабый запах сигаретного дыма — следствиетайного порока его матери. В пепельнице лежала докуренная до половины сигарета«Вирджиния-Слимз», смятая и сломанная. Под лобовым стеклом в беспорядкевалялись мелкие монеты, резинки, блок стикеров, на котором быстрым материнскимпочерком был набросан список покупок. Как странно видеть этот почерк, читатьсписок, состоявший из самых обыкновенных вещей: носовые платки, пищевая сода,«Таб», бумажные полотенца, соус для спагетти.

«Какого черта! Она забыла мой «Меннен»!» — с раздражениемподумал Камерон. Он же сказал, что у него закончился дезодорант, и ему нуженновый. И чем только были заняты ее мысли?

Может, у нее еще остались сигареты? Он наклонился и пошарилв бардачке, но нашел только карточку страхования, документы на машину, карты ипрочий мусор. Камерон посмотрел под защитным козырьком — там лежалисолнцезащитные очки, коробка спичек и смятый розовый бланк. Он уже хотелзасунуть его обратно, когда заметил надпись: «Медицинская лабораторияРивер-сайд». Это было подтверждение группы крови Эшли.