– Я считаю, что Верховный Светоч все еще жив, – ответила Кэсси. – Я думаю, это тот же человек, кто спланировал первое Инферно и свалил вину на моего мужа. С тех самых пор он держался в тени.

– Я очень надеюсь, что вы ошибаетесь, – сказал Вулман. – Потому что альтернатива… кошмарная.

– Мы все надеемся, что она ошибается, – сказал Лейн. – Но если это не так, наш долг – предотвратить новую катастрофу.

Он повернулся к Кэсси.

– Стив руководил командой, реконструировавшей Инферно. Он был моим первым сотрудником в «Паст-Крайме».

– И опередил мистера Уайетта на две недели, – вставил Вулман.

– Стив Вулман – мой Возняк[21]. Если использовать сравнение с Джобсом, – сказал Лейк.

– В каждой группе должен быть харизматичный солист, – улыбнулся Вулман. – Я рад быть барабанщиком и сидеть сзади.

– Стив слишком скромен. Он помог мне открыть новые границы дополненной реальности, – сказал Лейк. – Он понял, чем может стать Терра+, задолго до всех остальных. До Стива Терра+ была забавной диковиной. Высоколобые интеллектуалы и заносчивые технократы смеялись над ней, как смеялись над интернетом в восьмидесятых. Но люди вроде Стива – и меня, конечно, – смотрели вперед и помогли ей вырасти до новой Вселенной.

– Вы двое плюс несколько глобальных катастроф, трагедий и экономических кризисов, – сказала Кэсси.

– Нужда – мать всех изобретений. Миру нужен был новый способ жить. Это же экономика каменного века – таскать сырье и товары на грузовых судах по всему земному шару или заставлять детей ходить в школы, где какой-нибудь психопат запросто может их расстрелять. Мы помогли сделать мир чище, лучше и безопаснее.

Вулман кивнул.

– И если мы можем предотвратить еще одну трагедию, мы сделаем это не колеблясь.

– Спасибо вам, – сказала Кэсси, обращаясь к Вулману. – А чем вы занимались до «Паст-Крайма»?

– Разрабатывал видеоигры, – ответил он.

Лейк усмехнулся.

– Ну да, ты разрабатывал видеоигры, а Томасу Эдисону не нравилось бриться в темноте[22]. На самом деле Стив создавал новые виртуальные миры еще до того, как кто-либо разглядел потенциал Терры+. Вам знакома «За тридевять земель»?

– По ней еще сняли фильм? – уточнила Эли.

Вулман поправил:

– Три фильма. И почти четыре миллиарда кассовых сборов.

– Стив создавал подробнейшие постапокалиптические миры в истории дополненной реальности, – сказал Лейк. – Ему удалось наложить свои фильтры на наш реальный мир, чтобы каждое здание, которое вам знакомо, достоверно обрушивалось на ваших глазах, а на шоссе перед вами возникали километровые провалы и трещины. Стивен воссоздал внешний вид нашей планеты не в постапокалипсис, а в постпостапокалипсис. Через тысячи лет после того, как цивилизация рухнула и мир восстановился заново на ее обломках. Всем, кто хвалился, что сможет выжить после любой катастрофы, Стивен дал шанс это доказать.

– Когда мы выпустили первую версию «За тридевять земель», – сказал Вулман, – она изменила взгляд на дополненную реальность. Я предпочел дополненную реальность полностью виртуальной, потому что хотел, чтобы люди увидели свой мир через мою оптику. В месяц запуска игры двадцать человек попали в больницу. Они буквально падали в обморок, когда Рипперы – так мы назвали чудовищ, в которых превратились люди, – рвали их на части. Некоторым это показалось чересчур реалистичным. Но я пришел к выводу, что мы, наоборот, должны пойти дальше. Перейти на новый уровень реальности – а для этого совместить реальный мир с виртуальным.

– Мне, конечно, никогда не откусывали рук и ног, – добавил Лейк со смехом, – но благодаря революционным тактилям и сенсорам, которые придумал Стив, я смог почувствовать, каково это – когда тебе отгрызает конечности постапокалиптический гуманоид. Именно такой эффект требовался мне для «Паст-Крайма». Я хотел, чтобы люди прочувствовали эти истории, а не просто посмотрели их на экране, пустив звук в наушники. Я хотел стереть все границы. Люди устали от двухмерного изображения. Устали использовать только три своих чувства. «Тейя» позволит им использовать все пять.

Вулман прошел в дальнюю часть кабинета и приложил ладонь к металлической дверце. Щелкнул замок, и Вулман достал устройство. Он разложил металлический каркас и продемонстрировал нечто среднее между солнечными очками и очками для плавания. Они помещались у него на ладони; к дужкам были присоединены наушники, и вся гарнитура казалась изготовленной из голубоватого стекла.

– Это самый совершенный из визоров, когда-либо изобретенных для Терры+, – с гордостью сказал Вулман. – Я назвал его «Тейя» в честь богини зрения.

Лейк добавил:

– «Паст-Крайм» – это не просто развлечения. Мы – технологическая компания. Мы создаем самые продвинутые симуляции в мире, а для них требуются самые продвинутые визоры. Именно таким является «Тейя».

Кэсси покрутила визор в руках. Он весил меньше бутылки с водой.

– Такой легкий! – сказала она.

– Сто восемьдесят граммов, – кивнул Вулман.

– Из чего он сделан? – спросила Эли.

– Из высокотехнологичного гибкого поликарбоната, – ответил Вулман. – Он прочнее стали и гибче кружева. Немного похож на тот, что используется в армейских бронежилетах, только гораздо легче, с невероятно высокой теплопроводимостью. Наши симуляторы обрабатывают гигантские массивы данных – практически со скоростью света. Каждый сим потребляет электроэнергию, которой хватило бы небольшому городу.

– И как это влияет на окружающую среду? – поинтересовалась Эли. Вулман рассмеялся.

– Ты славная девчушка. Давненько я не слышал, чтобы кто-нибудь беспокоился за окружающую среду. Но, конечно, мы должны быть осторожными. Если направить такое количество энергии на обычную головную гарнитуру, пластик расплавится у вас на коже секунд за шесть.

– Боюсь даже спрашивать, откуда вы это знаете, – сказала Эли.

– Каждый божий день кто-нибудь пытается нас взломать, – хмыкнул Вулман. – Но у нас хорошие адвокаты, к тому же наши конкуренты используют дешевые материалы, а управляют ими люди с примитивными мозгами. Одна компания, которую я не стану называть, убила двоих подопытных на фазе разработки, когда визоры у них буквально взорвались при тестировании. Нам даже не пришлось судиться с ними. Их схватила ПТП, а полтора года спустя их директор покончил с собой в тюрьме. Мы единственные в мире, кто может создать нечто столь новаторское, как «Тейя», и сделать это безопасно. Единственные травмы в «Паст-Крайме» – виртуальные.

– А можно мне примерить? – спросила Кэсси. Вулман передал ей визор, и она его взяла. Покрутила «Тейю» в руках, потом надела и вставила наушники в уши. К ее удивлению, они тут же надулись так, чтобы заполнить ушные каналы.

– Что это было? – воскликнула она.

– Вам понравилось? – спросил Вулман. – Наушники «Тейи» изготовлены из материала, который принимает форму уха пользователя, чтобы идеально передавать звук. Он воспринимается как реальный и даже лучше. А наши экраны OLED самые лучшие в мире. На экранах первых смартфонов отображалось несколько миллионов пикселей. Теперь даже у самых примитивных моделей это число составляет миллиард. У дисплеев «Тейи» на каждый сантиметр приходится около триллиона пикселей.

– Как в реальной жизни, – сказал Лейк, – только…

– Лучше, – перебила его Кэсси. – Я поняла.

Она сняла визор.

– Когда вы впервые надеваете «Тейю», оптические сенсоры сканируют ваш глаз, – продолжил Вулман. – Зрачок, хрусталик,