рабочего дня, он готов сделать его максимально комфортабельным.

Эли залезла под одеяло и воскликнула:

– Господи боже, эта кровать просто волшебная! – Девочка даже застонала от удовольствия. – Какую технологию вы используете при изготовлении простыней? Это ее вам надо запатентовать и продавать за миллионы.

Уайетт улыбнулся.

– Я дам Криспину знать. Что же, оставляю вас вдвоем. Если вам что-нибудь понадобится…

– Красная кнопка, – закончила за него Кэсси.

Уайетт вышел из комнаты. Кэсси присела на кровать по соседству от Эли, скинула туфли и стала разминать затекшие ступни и щиколотки. Веки Эли дрожали, глаза закрывались сами собой. Сердце у Кэсси сжалось, как будто открылся давно заживший шрам. Десять лет прошло с тех пор, как она ночевала с кем-то в одной комнате. И еще больше с тех пор, как она ночевала с кем-то не из своей семьи.

Через несколько секунд Эли заснула. Кэсси невольно улыбнулась, услышав ее негромкий храп. Она зашла в туалет, умылась и забралась в постель. Эли была права. Ей казалось, будто она парит на облаке. Устраиваясь поудобнее, Кэсси заметила, что девочка приоткрыла глаза.

– Все в порядке?

– Не совсем.

– А что такое?

– Просто думаю про завтра. Про то, что мы можем найти. Или не найти.

– Я тоже. Если мы что-то найдем, мне страшно думать, что это может означать. А если не найдем… значит, мои родители просто умерли и на этом все заканчивается.

– Мне тоже страшно, – сказала Кэсси. – Страшно, что будет новое Инферно. А еще страшно, что мы можем ничего не найти. И это будет означать, что Харрис на самом деле был…

Она замолчала.

Эли кивнула:

– Можно я кое в чем признаюсь?

– Конечно.

– Только не сердись.

– Не буду.

– Обещаешь?

– Обещаю, – сказала Кэсси. – У меня нет на это сил.

Эли с шумом втянула носом воздух.

– Я надеюсь, что мы ничего не найдем, – сказала она. – Надеюсь, что не будет второго Инферно. Надеюсь, что мой отец просто сошел с ума и убил мою маму, и пускай это означает, что моя жизнь разрушена, хотя бы не пострадают другие люди.

Эли села в постели и посмотрела Кэсси в глаза. Потом продолжила:

– Я надеюсь, твой муж правда был организатором Инферно. Надеюсь, что он виновен. Потому что это значит, что единственный Верховный Светоч мертв и больше никому не причинит вреда.

Кэсси ничего не ответила.

– Ты злишься? – спросила Эли.

– Нет, – ответила она. Кэсси не злилась. Она чувствовала что-то, но точно не злость. – Можно и я тебе кое-что скажу?

Эли кивнула.

– Я до сих пор иногда навещаю его.

– Кого? Харриса?

– Да. После его смерти я устроила в Терре– похороны. В гробу было пусто, потому что его тело сгорело при пожаре. Нечего было хоронить. На следующий день после похорон его могилу раскопали. А памятник разбили. На его пустой гроб высыпали фотографии жертв Инферно. Поэтому я перезахоронила гроб в другой могиле, про которую никто не знает. Я не хожу туда, потому что меня могут выследить и все повторится. Но я купила ему виртуальную могилу, в Терре+. Засекреченную. Только у меня есть туда доступ. Я все еще иногда туда хожу. Приношу виртуальные цветы. Ультразвуковые снимки нашей дочери, которая так и не родилась. Провожу с ним какое-то время. Иногда даже думаю так и остаться там. Или дотянуть до того, что у меня начнется мозговой ожог и я ничего не буду помнить. Я не верю, что Харрис был Верховным Светочем. Но иногда мне кажется, я цепляюсь за это только потому, что больше мне уцепиться не за что.

Эли кивнула.

– Я скучаю по ним. Скучаю каждый день. Я ненавижу своего отца за то, что он сделал, но не могу перестать думать о том, каким он был. Как мы ходили в парк в Терре+ и он часами качал меня на качелях. У нас была виртуальная собака. Он хотел, чтобы я стала ответственной. Обещал, что если я хорошо буду о ней заботиться, когда-нибудь он купит мне настоящую. Я стараюсь помнить этого отца. А не того, которым он стал под конец.

– Может, когда-нибудь изобретут визор, который позволит нам выбирать и пересматривать наши воспоминания, – сказала Кэсси. – Сохранять хорошие и стирать плохие.

– Я бы такой купила, – сказала Эли. – Могу поспорить, когда ты проснулась десять лет назад, то ничего подобного даже не представляла.

– Я много что представляла. Но точно не то, что поеду за тысячу миль со странной девчонкой, чтобы попытаться предотвратить глобальную катастрофу и очистить имя моего покойного мужа, которого обвинят в том, что он был маньяком-убийцей и главой секты.

– А что ты представляла-то? – тихо спросила Эли. – До этого всего?

Кэсси сделала медленный, глубокий вдох и сказала:

– Я представляла, что буду жить счастливо. Что у нас будет семья. Один из тех браков, которым все завидуют. Что мы будем путешествовать. По-настоящему, а не только в Терре+. Что я буду любить и меня будут любить. У меня все это было. Жаль, я не знала, что могу лишиться всего в мгновение ока. Я больше ценила бы то, что имела.

– Я больше ценила бы друзей, – сказала Эли. – Даже не знаю, увижусь ли с ними еще когда-нибудь.

– А для себя? – спросила Кэсси. – О чем ты мечтала для себя?

– Снимать кино. Настоящее кино. Как снимали давным-давно. Такие мрачные, загадочные фильмы. Где из эффектов – только игра света и тени. Где есть настоящие актеры и сюжет, а не пещеры и монстры и всякие взрывающиеся штуки. Я имею в виду, такое тоже можно снимать. Но я снимала бы фильмы, где то, что актеры говорят, так же важно, как то, о чем они молчат. Где у людей по две тени – одна на стене и одна у них внутри.

– Ты еще можешь это сделать, – сказала Кэсси, хоть и не очень убедительно. Наверняка Эли это заметила.

– Кажется, у нас обеих все пошло не по плану, да?

– Но у тебя время еще есть, – улыбнулась Кэсси.

– Возможно, – ответила Эли. – Может, и у тебя тоже.

– Может, и у меня.

– Спокойной ночи, миссис Уэст.

– Кэсси.

– Спокойной ночи, Кэсси.

Эли снова закрыла глаза. Через пару секунд она уже храпела. Кэсси смотрела на девочку несколько минут, гадая, будет ли у нее когда-нибудь нормальная жизнь. Погружаясь в сон, она представляла себе, какой та могла бы быть.

Глава 12

Они сидели за маленьким круглым столом у себя на кухне. Шкафчики были старыми, техника – допотопной, но у них не было денег, чтобы их заменить. На столе стояли две тарелки с курицей в вине. На Кэсси была желтая блузка без рукавов. Бриллиантик у нее на пальце блестел куда ярче, чем ей запомнилось, – словно у него внутри таилось маленькое солнышко.

Харрис сидел напротив нее. Его борода была аккуратно подстрижена, густая и темная, а глаза – боже, эти сверкающие глаза, в которые она