Тряпье послушно заткнулось, теперь оно пыталось встать наноги, но каждый раз терпело неудачу.

– Зачем нарушали общественный порядок путем хулиганскихдействий? – поинтересовался у меня сержант.

– Я не хулиганила, оно само…

– Без причины не бывает следствия, – серьезно заявил пареньи вытащил лист бумаги.

Надо же, он, оказывается, философ.

– Паспорт предъявите.

– Нету, – удрученно сказала я.

В ту же секунду куски водолазки шлепнулись на грязный пол.

– А ну прекратите! – рявкнул юноша, багровея. – Вы чего,меня соблазнить хотите!

– Я? Тебя? С ума сошел!

– Знаешь что… – завел Петрович.

Но сержант махнул рукой, и мужик заткнулся.

– Где документы?

– В машине, в «Форде», припаркован у «Ростикса», возьмитеключи, сходите и посмотрите!

– Нам нельзя отлучаться, – гордо сказал Петрович, – мы приисполнении.

Не успел он придать лицу торжественное выражение человека,облеченного властью, как дверь приоткрылась и внутрь всунулась голова с краснымносом.

– Слышь, ребята, – завел мужик, – подскажите, где…

Но тут он увидел меня в лифчике, трусиках, беленькихносочках и вскрикнул:

– Ну вы, блин, даете, прямо на рабочем месте! Вот почему унас криминальная обстановка такая!

Выплюнув последнюю фразу, голова исчезла. Сержант тяжеловздохнул и сказал:

– Слышь, Петрович, найди этой чего-нибудь, прикрыться…

– Ща, Николай, – согласно кивнул милиционер и вышел.

Куча тряпья в очередной раз собрала ноги, руки и голову,обвалилась с легким стуком вниз и внезапно завопила:

– Батяня, батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва иАрбат!

– Вот ё-моё, денек, – вздохнул Николай и спросил у меня: –Ну и как с вами поступить?

– Можно позвонить?

– Телефон служебный.

– У меня свой есть.

– Тогда ладно.

Потыкав пальцем в кнопки, я с облегчением услышаламелодичный голос Ольги:

– Алло!

– Зайка, – завопила я, – Заюшка!

– Ну, – вздохнула невестка, – что случилось?

– Пожалуйста, возьми какие-нибудь мои документы, достань изшкафа джинсы, свитер и приезжай на станцию метро «Маяковская», в отделениемилиции…

Надо отдать должное Зайке. Она не стала задавать никакихдурацких вопросов, а просто повесила трубку.

Пришел Петрович и приволок форменную шинель метростроевцев.

Я закуталась в колючую синюю хламиду, сильно пахнущую потоми дешевыми духами, и попросила:

– Дайте папироску.

Петрович с готовностью протянул пачку «Золотой Явы». Я непользуюсь этой маркой, у меня от них начинается кашель, но сигарету взяла идаже закурила, стараясь сильно не затягиваться. Николай вновь занялсякроссвордом. Но дело продвигалось туго, задания попались заковыристые.

– Слышь, Петрович, – спросил он, – французский художник,первая «г» и третья «г», а всего пять букв!

– Гоголь, – быстро ответил мент.

– Не.

– Гоген, – сказала я.

– Подходит, – обрадовался Николай и задал следующий вопрос:– Драматург, муж Мэрилин Монро?..

– Артур Миллер, – сообщила я.

– А режиссер фильма «Земляничная поляна»?

– Бергман.

– Видать, вы дама образованная, а так безобразничаете, – сукоризной сказал Николай.

– Не обманешь, не продашь, – сообщила куча.

– Заткнись, – рявкнул Петрович.

Тут с грохотом распахнулась дверь и влетела Зайка,хорошенькая, словно картинка. Большие карие глаза горели огнем, белокурыеволосы блестели, тоненькая фигурка, затянутая в узенькие, черные брючки,казалось, сейчас переломится в талии. Топнув каблучком, Зайка гневновоскликнула:

– Что вы сделали с Дашей!

– Ничего, – попятился Петрович, – ей-богу, ничего.

– Ой, – выдохнул Николай, – вы, Ольга Воронцова, «Мирспорта» ведете! Ой, садитесь! Петрович, а ну притащи стул, да чистый возьми, удевок из кассы.

Петрович исчез.

– Почему ты в таком виде? – налетела на меня Ольга.

Решив не тратить времени на долгие разговоры, я жестомвокзальной проститутки распахнула вонючую шинельку. Ольга побагровела.

– Они ее тут били, – внезапно оповестила куча, – ой, сильномолотили! Одежонку сорвали и в лоскутья изодрали, вон лохмушки лежат!

Зайка посмотрела на жалкие тряпочки, небольшим холмикомваляющиеся у моих ног, и сменила цвет лица с бордового на фиолетовый. Не успелая и слова сказать, как она подлетела к Николаю, ткнула ему почти в самое лицотоненький пальчик с угрожающе острым ноготочком, покрытым лаком интеллигентногоколера «кофе с молоком», и прошипела:

– Имей в виду, дрянь такая, мой муж и сын Даши один излучших российских адвокатов, сейчас я его сюда вызову. Он каждую царапинкуопишет, тебе мало не покажется!

В полном негодовании она толкнула Николая. Тот, не ожидавшийнападения, пошатнулся и шлепнулся на пол возле решетки. Куча захохотала.Появился Петрович со стулом.

– Выдерни ей ноги, – посоветовала куча.

– Заинька, – проговорила я, – меня никто не бил.

– И пальцем не тронули, – обиженно протянул Николай,поднимаясь.

– Так в чем дело? – злилась Ольга.

Я быстро рассказала ей суть. Зайка протянула Николаю мойфранцузский паспорт.

– Так она иностранка? – удивился Николай.

Примерно через полчаса, уладив все дела и переодевшись, янаконец оказалась в «Форде». Ольга сурово сжала губы и велела:

– Теперь давай в этот магазин!

– Может, не надо? – испугалась я. – Черт с ним, с костюмом!